Мотря кочубей биологическая дочка мазепы. Взлет и падение гетмана мазепы

Историю любви пожилого украинского гетмана и 17-летней девушки не обошли вниманием А. Пушкин в «Полтаве», Д. Байрон в поэме «Мазепа», И. Перепеляк в «Последней любви гетмана», П. Чайковский в опере «Мазепа», Ю. Ильенко в фильме «Молитва за гетмана Мазепу», И. Репин в картине «Мотря Кочубей» и другие мастера литературы и искусства.

Как свидетельствуют сохранив­шиеся в архивах письма знаменитого гетмана – это была взаимная любовь двух душ высоких помыслов. Несмотря на большую разницу в возрасте, Мотря и Иван Степано­вич были единомышленниками, мечтали о независимой Украине, свободной от любого ярма, будь оно россий­ским, польским, турецким, шведским или каким-либо другим.

Один из наиболее выдающихся украинских гетманов появился на свет 20 марта 1640 года (по некоторым ис­точникам – в 1632, 1639 или в 1644 году) в семье украин­ской шляхты. Случилось это в родовом имении Мазепинцы неподалеку от г. Белая Церковь (ныне Киевская область). Отец, Степан Адамович, занимал ответствен­ный пост в свите гетмана Выговского. Мать, Мария Магдалина, была патриоткой Украины, широко образо­ванной, смелой женщиной, ставшей впоследствии и до конца дней своих (1707 г.) первой советчицей сына-гетмана. Она дала ему прекрасное и всестороннее домашнее образование, а затем отправила учиться в Киево-Могилянскую коллегию. По окончании этого престижного учебного заведения отец послал Ивана ко двору польского короля Яна-Казимира пажом. Оттуда юношу, как талан­тливого шляхтича, направили для завершения образова­ния в Западную Европу, после чего он служил диплома­том при польском дворе.

Будущий гетман владел, кроме украинского, русским, польским, латинским, французским и татарским языками. Кроме этого, он хорошо разбирался в военном деле, в ис­тории и философии, музыке и поэзии, сочинял стихи. Известно, что некоторые из них позже стали народными песнями (например, «Ой горе, горе тій чайці-небозі, що вивела чаєнята при битій дорозі...»).

Кроме интеллекта, Иван отличался красотой. Историк Н. Н. Бантыш-Каменский (1788–1850 гг.) писал, что он имел стройную фигуру, высокое чело, усы подковой, жи­вые, полные огня глаза, которые завораживали женщин. До глубокой старости Мазепа владел даром очаровывать людей: цари и короли, старшины и казаки, даже духо­венство покорялись его обаянию, не говоря уж о слабом поле.

Главный герой поэмы Байрона «Мазепа», вспоминая свою молодость, говорит:
Я очень был красив тогда; Теперь за семьдесят года шагнули, – мне ль бояться слов? Немного мужей и юнцов, – Вассалов, рыцарей, – со мной Могли поспорить красотой.

Если верить легендам, то еще в молодости украинец славился амурными похождениями, и на его счету чис­лилось не одно завоеванное женское сердце. Одно из преданий гласит, что Мазепа, имея любовницу – жену крупного польского магната, был пойман супругом «на горячем». Затем с помощью слуг молодого Ивана облили горячей смолой, обваляли в перьях, привязали к спине дикого коня, причем лицом к хвосту, и тот помчал его по степи из Польши до самой Украины. И хотя эта выдумка ни в какие ворота не лезет, многие ее подхва­тили. Байрон, Гюго, живописец Берне, композитор Лист, используя эту легенду, создали бессмертные произведения.

По мнению многочисленных биографов Мазепы, на сче­ту «старого Макбета» числится всего три пылких страсти. Его первый громкий роман – любовь с польской красави­цей. Да, был скандал, но до смолы, перьев и дикого же­ребца дело не доходило.

Опального Мазепу король отослал с польским войском, уже в который раз пошедшим войной на Украину. Но ока­завшись на родине, бывший дипломат оставил королев­ское окружение и поехал в родительское имение – в Мазепинцы.

Уже в Украине очередной избранницей будущего гетмана стала богатая вдова Фридрикевич, на которой он женился. Супруга вскоре умерла, оставив ему большое наследство, и Иван стал одним из богатейших помещиков Украины. В его имениях насчитывалось более 120 тыс. крестьян, большое количество пахотных полей, угодий и т. д.

В то время на Украину посягали три могущественных соперника – Россия, Польша и Турция. Каждое из этих государств имело в Украине своего гетмана. Один из них, Петр Дорошенко, занимавший этот пост на Правобере­жье, хотел при помощи турецкого султана объединить Ук­раину в единое государство. К нему и пришел Мазепа на службу. Образованный, с дипломатическими способнос­тями, он стал комендантом гетманской гвардии, а вско­ре – генеральным писарем, в обязанности которого вхо­дили и дипломатические функции.

25 июля (4 августа) 1687 года казачья верхушка выбра­ла Мазепу гетманом Левобережной Украины. Это случи­лось после того, как Самойловича не без помощи князя Голицына и Мазепы царь услал в Сибирь. Избрание состоялось на казачьей Раде в полковом поселке Коломак (ныне в Харьковской области). При этом были под­писаны Коломакские статьи, ограничивающие права гет­мана, но усиливающие власть российского царизма в Украине.

Во время выборов гетмана Мазепы по традиции был зачитан договор, подписанный Богданом Хмельницким и ратифицированный Москвой, где были изложены основ­ные положения отношений между Украиной и Россией. Правда, этот договор был искажен и отличался от ориги­нала, хранящегося в Москве. (Киевский экземпляр при довольно загадочных обстоятельствах сгорел в Киево-Печерской лавре). Как известно, российско-украинский договор провозглашал военный союз автономии Украины и России против Польши. А в 1656 году после подписания этого соглашения Москва и Варшава заключили тайное перемирие без участия Украины, что означало фактически расторжение российско-украинского договора. Говорят, что Богдан Хмельницкий незадолго до своей смерти говорил о необходимости официального разрыва договора, но смерть гетмана в 1657 году помешала этому. А его преемнику, без­вольному сыну Юрию, подсунули фальшивку, ставшую со временем единственным официальным текстом договора, который подписывали все гетманы.

Дополненные и переработанные в Москве статьи рос­сийско-украинского соглашения предусматривали уже не военный союз, а полное подчинение Украины Москве.

И все же Мазепа с самого начала своего правления отдавал много сил и средств на возрождение своего го­сударства. Резиденция гетмана – г. Батурин (ныне Черниговская область) – стала культурно-образователь­ным центром Украины. Иван Степанович взял под свою опеку Киево-Могилянскую коллегию, превратив ее в академию и подняв ее до уровня европейского универси­тета. Во времена правления Мазепы среди студентов университетов Западной Европы было много украинцев. Почти вся казачья старшина в Украине имела европейское образование.

Во многих городах и селах новый владелец булавы по­строил за свои средства школы и церкви. Он также прово­дил довольно эффективную экономическую политику, правда, при этом не забывая о самообогащении. Одной из главных заслуг Мазепы можно считать прекращение тяну­щейся со времени смерти Б. Хмельницкого гражданской войны – «Руины».

В то же время гетман жестоко расправлялся с теми, кто посягал на его власть. Он хотел, чтобы Украина была независимой, но его не очень беспокоила судьба бедно­ты. Поэтому крестьянские восстания против московского или польского ярма, а также украинской верхушки бес­пощадно подавлялись, что горячо поддерживал и одоб­рял Петр I.

Через 20 лет своего гетманства Мазепа убедился, что ни верная служба Москве, ни выполнение всех договорных обязательств не обеспечивают Украине свободного сущест­вования. Крепнущая Российская империя все больше и больше порабощала Украину, считая ее лишь источником обогащения России.

Поэтому в 1705–1706 гг. гетман начал тайные перего­воры с поляками и шведами, которые закончились со­глашением между Украиной и Швецией на следующих условиях: 1. Переход Украины под протекцию шведского короля. 2. Нейтралитет украинских войск в российско-шведской войне. Они должны были стоять в надлежащих местах и защищать только Украину. Для всех воюющих сторон Украина могла продавать провиант и фураж в количествах, возможных без собственного разорения. 3. При будущем примирении всех воюющих держав Ук­раина становилась независимым государством. Гарантии ее безопасности согласились дать гетману Франция и Германия.

И далее говорилось: «...Все то, что было завоевано на давних московских владениях, будет принадлежать в соот­ветствии с правом военным тому, кто займет это как побе­дитель. И все то, что будет признано бывшей собственно­стью украинского народа, будет передано или сохранено для украинского княжества».

В 1708 году российские полки расположились на украинских землях, грабя крестьян и насилуя женщин. Обращения Мазепы к Петру I по этому поводу остались без ответа.

Царский приспешник Меншиков, находясь в Киеве, свы­сока относился к образованной казачьей верхушке, вклю­чая гетмана, постоянно подчеркивал превосходство силы, демонстративно отдавал приказы казачьим полковникам в обход Мазепы.

Поняв, что победа Петра I в Северной войне только ускорит процесс уничтожения украинской государствен­ности, гетман принял историческое решение перейти на сторону шведов, которые обещали Украине полную само­стоятельность.

Шведское войско Карла XII, войдя на территорию Ук­раины, платило за еду и фураж, выполняя взятые на себя договорные обязательства. И в ноябре 1708 года Мазепа с четырехтысячным войском объединился с королем. (Даже заклятый враг гетмана А. Меншиков был вынужден позже признать, что Мазепа «сие учинил не для одной своей осо­бы, но всей ради Украины»). К ним присоединилось и восемь тысяч запорожцев во главе с кошевым атаманом Костем Гордиенко.

В ответ взбешенный Петр I заставил украинское духо­венство предать анафеме Мазепу и развернул в Украине невиданный террор против его сторонников. Осенью 1708 года российские войска стерли с лица земли гетманскую столицу, а всех ее жителей (по разным оценкам – от 6 до 15 тысяч человек), включая женщин и детей, убили.

Валялись трупы «у самих палатах Мазепиних... зарізані», «нікому в Батурин! було поховати» – так описал Тарас Шевченко расправу князя Меншикова над защитниками Батурина.

По всей Украине отряды царского войска жгли и гра­били все жилища. Прошли массовые казни непокорных украинцев, заподозренных в симпатиях к Мазепе и захотевших избавиться от российского гнета.


Если вернуться к Батурину, то, например, в киноленте Ю. Ильенко «Молитва за гетмана Мазепу» показаны плы­вущие по реке плоты с изрубленными, повешенными, ис­терзанными батуринцами. Среди них и мертвая Мотря Кочубеевна, пронзенная палашом – третья любовь Ивана Степановича Мазепы.

Родилась она около 1688 года в семье государственного деятеля Василия Леонтьевича Кочубея (1640–1708 гг.). Он был Управителем Генеральной Войсковой Канцелярии Ук­раины, генеральным писарем, генеральным судьей, наказ­ным гетманом Украины. А кроме того – свояком и давним воинским товарищем Ивана Степановича Мазепы. Василий Леонтьевич, как и гетман, был богатырь и богач. И все же самым большим богатством Кочубея была его дочь Мотря – первая невеста в Украине. По версии Владимира Сосюры Мотря была внебрачной дочью гетмана Мазепы.

Позже гетман крестил новорожденную Мотрю Кочубеевну (свою дочь?). Она росла на его глазах и, повзрослев, влюбилась в своего крестного отца, которому тогда было уже далеко за 60.

Мотря была красивой и образованной девушкой. А. С. Пуш­кин в поэме «Полтава» так охарактеризовал ее:

И то сказать: в Полтаве нет
Красавицы, Марии равной.
Она свежа, как вешний цвет,
Взлелеянный в тени дубравной.
Как тополь киевских высот,
Она стройна. Ее движенья
То лебедя пустынных вод
Напоминают плавный ход,
То лани быстрые стремленья.
Как пена, грудь ее бела.
Вокруг высокого чела,
Как тучи, локоны чернеют.
Звездой блестят ее глаза;
Ее уста, как роза, рдеют.

По мнению исследователей, Кочубеевна первой от­крыла овдовевшему Мазепе свои чувства. Убедившись, что чувства взаимны, она решила соединить судьбу с возлюбленным. Но когда по настоянию Мотри гетман в 1704 году заслал сватов, родители невесты воспротиви­лись.

Главный аргумент отказа – жених являлся крест­ным отцом невесты, а православная церковь не допус­кает таких браков. Влюбленная слушать ничего не хотела, и началось семейное противостояние. Понимая, что ро­дители никогда не дадут согласия на этот брак, девушка просто убежала к любимому. Такого от нее Мазепа не ожидал, и теперь надо было спасать честь возлюбленной. Для этого мудрый гетман при свидетелях уговорил Мот­рю вернуться к родителям, пообещав, что он добьется разрешения обвенчаться и они станут мужем и женой.

У Пушкина старый «гетман-злодей» по-кавказски умык­нул Мотрю из родительского дома и увез ее верхом на коне к себе в «замок».

Обнаружив пропажу дочери, Кочубеиха приказала бить в колокола и созывать весь Батурин – позор, который она сама накликала на голову своей дочери, ее не остановил, дочери. А отец поехал к Мазепе, но тот ему дочку не от­дал. После этого гетман из друга превратился во врага Ко­чубея, и судья решил написать царю донос.

По другой версии, любовники жили вместе некоторое время, а до этого гетман писал своей возлюбленной неж­ные письма и тайно от ее родителей передавал их через своего посланца Мотре. Вот некоторые из сохранившихся в московских архивах:

1.
Моє серденько, мій квіте рожаний!
Сердечно на теє болію, що надалеко від мене їдеш, а я вне можу очиць твоїх і личка біленького видіти; через сеє письмечко кланяюся, всю Тебе цілую любезно.

2.
Моє серденько!
Зажурився я, почувши від дівки [служниці] таке слово, що В[аша] М[илость] за зле на мене маєш, що В[ашу] М[илість] при собі не задержав, але відослав додому. Уваж сама, щоб з того виросло.

Друга причина: що державши В-у М. у себе, я би не міг жадною мірою витримати, та і В. М. так же; мусили би ми із собою жити так, як подружжа каже, а потім прийшло б неблагословення від церкви і клятьба, щоб нам із собою не жити. Де ж би я тоді Вас подів? І мені би через теє В. М. жаль, щоб потім на мене не плакала.

3.
Моє сердечне кохання!
Прошу і вельми прошу, будь ласка, зо мною побачити­ся для устної розмови. Коли мене любиш, не забувай же, коли не любиш – не споминай же. Спомни свої слова, що любить обіцяла, на що мені і рученьку біленьку дала.

І повторе і постократно прошу, назначи хоч на одну мінуту, коли маємо з собою видітися для спільного добра нашого, на котре сама раніше згоду свою була дала. А заки теє буде, пришли намисто з шиї своєї, прошу.

4.
Моє сердечко! Уже ти мене ізсушила красним своїм личком і своїми обітницями.
Посилаю тепер до В[ашої] М[илости] Мелашку, щоб про все розмовилася у В. М. Не стережися її ні в чім, бо є вірна В-ій М. і мені в усім. Прошу і сильно, за ніжки В. М., моє серденько, обнявши, прошу, не відкладай своєї обіт­ниці.

5.
Моє серце кохане!
Сама знаєш, як я сердечне, шалене люблю В. М.; іще нікого на світі не любив так. Моє б теє щастя і радість [було], щоб нехай їхала та жила у мене; тільки ж я уважав, який кінець з того може бути, а головно при такій злості і заїлості твоїх родичів. Прошу, моя любонь­ко, не відміняйся ні в чім, як уже непоєднократ слово своє і рученьку дала-ось; а я взаємне, поки жив буду, тебе не забуду.

6.
Моє серденько!
Не маючи відомості про поводження В. М., – чи вже перестали В. М. мучити і катувати, – тепер від їжджаючи на тиждень на певні місця, посилаю В-ій М-сти від їздного (дарунок з нагоди від їзду) через Карпа, що прошу завдячне прийняти, а мене в неодмінній любові своїй ховати.

7.
Моє серденько!
Тяжко болію на теє, що сам не можу з В. М. обширно поговорити, що за відраду В. М. у теперішнім смутку вчини­ти. Чого В. М. від мене потребуєш, скажи цій дівці. В остат­ку, коли вони, проклятії твої, – тебе цураються, – іди в мо­настир, а я знатиму, що на той час з В. М. чинити. Чого треба – ще раз прошу повідомити мене В. М.

Моя сердечне кохана!
Тяжко зажурився я, почувши, що тая катівка не пере­стає В. М. мучити, як і вчора теє учинила. Я сам не знаю, що з нею, гадиною, чинити. То моя біда, що з В. М. слуш­ного не маю часу про все переговорити. Більш від жалю не можу писати; тільки теє, що-небудь станеться, а поки жив буду, тебе сердечне любити і зичити всього добра не пере­стану, і повторе пишу, не перестану, на злість моїм і твоїм ворогам.

9.
Моя сердечне кохана!
Виджу, що В. М. у всім відмінилася своєю любов ю дав­ньою до мене. Як собі знаєш, воля твоя, чини, що хочеш! Будеш потім того жалувати. Пригадай тільки слова свої, під клятвою мені дані, на той час, коли виходила ти з по­кою мурованого від мене, коли дав я тобі перстень діаман­товий, над котрий найліпшого, найдорожчого у себе не маю: «що хоч сяк, хоч так буде, а любов між нами не відміниться».

10.
Моє серденько!
Бодай того Бог з душею розлучив, хто нас розлучає. Знав би я, як над ворогами помститися, тільки ти мені руки зв’язала.

Я з великою сердечною тоскницею жду від В. М. відо­мості, а в якім ділі, сама добре знаєш. Тому вельми прошу, дай мені скорий отвіт на цеє моє писання, моє серденько.

11.
Моя сердечне кохана, найліпша, найлюбезніша Мотронько!
Вперед смерті на себе сподівався, ніж такої в серцю Вашім відміни. Спомни тільки на свої слова, спомни на свою присягу, спомни на свої рученьки, котрі мені не раз давала: «що мене – хоч будеш за мною, хоч не будеш – до смерті любити обіцяла».

Спомни наостаток любезну нашу бесіду, коли ти бувала у мене у покою: «Нехай Бог неправдивого [неправдомовного] карає, а я – хоч любиш, хоч не любиш мене – до смерті тебе, відповідно до слова свого, любити і сердечне кохати не перестану, на злість моїм ворогам». Прошу і дуже, моє серденько, яким-небудь способом побачся зо мною: що маю з В. М. далі чинити. Бо вже більш не буду ворогам своїм терпіти, оконечну помсту вчиню, а яку, сама поба­чиш.
Щасливіші мої письма, що в рученьках твоїх бувають, ніж мої бідні очі, що тебе не оглядають.

12.
Моя сердечне кохана Мотронько!
Поклін мій віддаю В. М., моє серденько, а при поклоні посилаю В. М. гостинця – книжечку і обручик діаманто­вий, прошу теє завдячне прийняти, а мене в любові своїй невідмінно ховати, заки дасть Бог з ліпшим привітаю. За тим цілую уста коралевії, ручки біленькі і всі приваби тільця біленького, моя любенько кохана!

Вернувшись через несколько часов домой, беглянка попала в руки разъяренной матери. (Не исключено, что мать Мотри еще и ревновала свою дочь к бывшему своему возлюбленному – Мазепе.) Говорят, дело даже дошло до обещаний попотчевать непослушную дочь вожжами на конюшне, а затем отдать в монастырь. После этих собы­тий, достигнув наивысшего накала, страсти начали посте­пенно угасать. Любовь Федоровна не переставала упре­кать дочку, а Мазепа продолжал присылать возлюбленной подарки и нежные письма.

Тем временем Мотря, поняв, что Ивану Степановичу за государственными делами не до нее, в 1707 году согла­силась выйти замуж за овдовевшего полкового судью Чуйкевича. В романе «Мазепа» Борис Лепкий так описывает разговор Кочубеевны с судьей: «Молве не верь. Не могла я стать женой Мазепы, но и любовницей его не хотела быть. Уехала я от него. Я хотела, чтобы гетман целиком посвя­тил себя делу».

В 1707 году генеральный судья Василий Кочубей и полтавский полковник Иван Искра подали царю донос о сговоре Мазепы с польским и шведским королями. При­чины, побудившие их сделать это, были исключительно личного порядка. По слухам, Искра мучился ревностью, подозревая, что его жена изменяет ему с Мазепой. Кочу­бей же, ненавидя Москву, стремился ее руками уничто­жить своего личного врага, покусившегося на его 18-лет­нюю дочь. (Отец Мотри даже приобщил к доносам письма старого гетмана к дочери в качестве доказательства его аморальности.) В своем письме Петру I генеральный су­дья В. Кочубей также сообщал: «Гетман самовольно рас­поряжается войсковою казною, берет сколько хочет и да­рит кому хочет». Жена Кочубея, Любовь Федоровна, мечтавшая видеть своего Василия гетманом вместо Мазепы, тоже подталкивала мужа к написанию доносов.

Но Иван Степанович, узнав о заговоре против него, по­просил царя провести расследование для проверки этих обвинений. И Петр I приказал проверить доносы, но они не подтвердились, и доносчики поплатились за это головой.

Судьба гетмана тоже сложилась трагически. Поражение Карла XII и Мазепы под Полтавой 27 июня (8 июля) 1709 года можно объяснить несколькими причинами – это и ранение короля, и численный перевес России (почти 60 тыс. воинов против 30 тыс. шведов и казаков). А глав­ное – гетмана не поддержали большинство казачьих пол­ковников, для которых его союз з Карлом XII стал полной неожиданностью. И еще – непонимание украинским на­родом стратегии гетманской верхушки. Не последнюю роль сыграло в этом и духовенство, считавшее, что православ­ные россияне ближе украинцам, чем католики – поляки и шведы.

Отступив вместе с королем, Мазепа 12 августа 1709 года прибыл в Бендеры (ныне Молдова), где турецкий султан согласился дать беглецам убежище. Вечером 22 сентября (2 октября) того же года Иван Степанович Мазепа умер. Похоронили его под Бендерами, затем тело перевезли в один из монастырей на территории Румынии, и там следы могилы гетмана затерялись. По одной из версий Иван Сте­панович инсценировал свою кончину, чтобы руки Петра I не дотянулись до него.

После поражения шведов в Полтавской битве Кочубеевну и Чуйкевича, как и всех сторонников Мазепы, царь сослал в Сибирь. Дальнейшая судьба Мотри неизвестна. Встречается упоминание о том, что она, возвратившись в Украину, ушла в монастырь в селе Пушкаревка возле Пол­тавы, где и провела последние годы жизни.

Существуют еще три версии концовки этой истории: 1) девушка замуж не выходила, а из-за несчастной любви сразу ушла в монастырь, где вскоре умерла; 2) лишилась разума; 3) утопилась в батуринском пруду. На лугу возле Диканьки (по сохранившимся документам, это село было частью приданого Мотри) построили небольшую цер­ковь. Говорят, именно на этом месте была похоронена Кочубеевна.

В Диканьке на Полтавщине когда-то располагалось имение Василия Кочубея. Туда вела дорога, вдоль которой росли гигантские дубы. Возраст сохранившихся до наших дней четырех великанов составляет примерно 800 лет. По легенде, возле одного из огромных дубов, обхват которого составлял 10 метров (он не сохранился), и встречались пыл­кие влюбленные – Мазепа и Кочубеевна. На этом месте установлен памятный знак в виде арки.

25 июля 1708 года недалеко от села Борщаговка Винницкой области был казнен генеральный судья войска Запорожского Василий Кочубей. Официальная версия гласит, что он знал о готовящемся заговоре гетмана Ивана Мазепы против Петра I и донес на Мазепу царю. Но Петр поверил гетману, и Кочубея казнили за клевету.

На самом деле эта история была куда сложнее и интереснее, чем многие считают. В ней было место и политическим интригам, и романтике. О Мазепе и Кочубее сегодня и поговорим.

Генеральный писарь

Предком Василия Кочубея был ногайский татарин Кучук-бей, который в свое время уехал в Украину, крестился, и стал родоначальником казацкого рода. Сам Василий Леонтьевич рос ребенком усидчивым и склонным к наукам. Повзрослев, он решил сделать чиновничью карьеру и пошел по «канцелярской линии», так как хорошо знал делопроизводство того времени.

Усидчивость и трудолюбие сделали свое дело. В 1687 году Кочубей стал генеральным писарем Войска Запорожского. Поначалу взаимоотношения с Мазепой у него складывались хорошие и продуктивные. Гетманом Левобережной Украины тогда был Иван Самойлович, против которого к 1687 году созрел заговор среди казацкой старшины. Участвовал ли Мазепа в этом заговоре - вопрос открытый. О его активном участии данных нет, но он точно о нем знал и не препятствовал заговорщикам.

Донос князю Голицыну, которые стал для Самойловича билетом в ссылку, написал именно новый генеральный писарь Василий Кочубей. После того как место гетмана занял Мазепа, он одарил семью Кочубеев деревнями (в том числе, кстати, и знаменитой благодаря Николаю Гоголю Диканькой), а вскоре сделал его генеральным судьей.

Ссора с Мазепой

Первым яблоком раздора между Мазепой и Кочубеем стало восстание казацкого канцеляриста Петрика Иваненко. Петрик выступал против связей Войска Запорожского с Москвой и предлагал заключить союз с Крымским ханством. Его поддержало всего пять сотен казаков, но и крымскому хану идея понравилась.

Благодаря поддержке хана Петрик попытался свергнуть Мазепу, но был разбит, и скрылся где-то в Приднестровье. Все бы хорошо, но племянница Кочубея была замужем за мятежным канцеляристом. Доподлинно неизвестно, пытался ли Кочубей оказать Петрику протекцию, но многие историки сходятся на том, что именно этот эпизод зародил в душе судьи неприязнь к Мазепе.

Последняя любовь гетмана

Еще одна, куда более серьезная история, повлиявшая на отношения гетмана и Кочубея, произошла в 1704 году. За два года до этого 65-летнии Мазепа овдовел. Его биографы пишут, что интереса к женщинам он, несмотря на почтенный возраст, не потерял. И, судя по всему, биографы не врут.

Дело в том, что после смерти жены гетман закрутил роман с 16-летней Мотрей, дочерью Василия Кочубея. Некоторые исследователи биографии Мазепы считают, что расчетливая Мотря хотела охмурить престарелого гетмана. Другие полагают, что это как раз Мазепа положил глаз на юную красавицу. Впрочем, может, это и правда была настоящая любовь.

Но Кочубей отказал Мазепе, когда тот пришел просить руки его дочери. Основным аргументом было, то, что Мазепа был крестным отцом Мотри и считался ее родственником. А по церковным канонам такой брак запрещен. Вполне возможно, что Кочубей руководствовался не церковными канонами, а чистой прагматикой. Где это виданно, чтобы жених был на полвека старше невесты?

И тут всех удивила сама Мотря, которая в один прекрасный день сбежала из дома, и поселилась у Мазепы. Но там она долго не задержалась. Во-первых, сам Кочубей поднял скандал и призвал Мазепу вернуть дочь в семью. А во-вторых, все-таки жить с юной девицей без венчания было гетману совершенно не к лицу, и он отправил ее домой. Впрочем, чувства Мазепы к Мотре так быстро не угасли, и он начал писать ей письма. Поначалу девушка отвечала, а потом перестала. Дальнейшая ее судьба неизвестна. Говорят, она вышла замуж за другого престарелого казацкого офицера.

Противостояние

В любом случае, конфликт между Кочубеем и Мазепой разгорелся, и его было уже не остановить. Внешне они сохраняли деловые отношения, но втайне друг друга не любили.

Нет никаких данных о том, что Кочубей начал писать доносы на Мазепу из желания отомстить. Вполне возможно, что он действительно был лоялен Москве и противился плану отделения Украины. Впрочем, переманить на свою сторону человека, у которого ты увел из дома дочь, шансов нет ни малейших.

В 1706 году Кочубей узнал о планах Мазепы бунтовать против Петра I. И уже спустя год передал первый донос в Москву через монаха Никанора. Петр доносу не поверил, но активных действий пока не решил не предпринимать, посмотреть, что будет дальше.

В 1708 году Кочубей состряпал очередной донос, которому в Москве опять не поверили, еще и сообщили об этом самому Мазепе. Вскоре Кочубея и его соратника полковника Искру арестовали. Допрашивали их царские чиновники. Под пытками Кочубей признал, что оговорил Мазепу. Вскоре обоих казнили.

А всего через пару месяцев доносы Василия Кочубея оказались правдивы. Мазепа действительно поднял восстание и нашел поддержку у шведского короля Карла XII. Петру I оставалось только признать свою ошибку. Ему неоднократно сообщали о том, что Мазепа не так уж верен Москве, и давно думает о независимой Украине. А он не верил, и последовательно казнил всех доносчиков. Такая вот ирония судьбы.

Восстание Ивана Мазепы не было успешным. И Москва оказалась слишком сильна, и единства среди Войска Запорожского не было. Многие казаки были напуганы амбициями Мазепы и не доверяли ему. А другие, как, например, Кость Гордиенко, желали видеть Украину независимой не только от России, но и от самого чересчур богатого и влиятельного гетмана Мазепы. Но это уже совсем другая история.

«Богат и славен Кочубей…» История о любви престарелого гетмана Мазепы к шестнадцатилетней Матрене Кочубей, рассказанная Пушкиным в поэме «Полтава», казалась современникам невероятной. Автору приходилось даже приводить в подтверждение исторические факты, хотя кое-что он, конечно, сочинил. Как любовник Мазепа еще может встретить сочувствие, но убийство отца своей возлюбленной прощению и забвению не подлежит. «Однако ж какой отвратительный предмет! – писал Пушкин, – ни одного доброго, благосклонного чувства! ни одной утешительной черты! соблазн, вражда, измена, лукавство, малодушие, свирепость…»

Но, может быть, Александр Сергеевич сгустил краски?

Кочубей: награда за верность

Наружно страсти улеглись. Через два года к Матрене посватался молодой шляхтич Чуйкевич, и Кочубей, по обычаю, обратился за советом к куму. Мазепа ответил, что готов благословить брак крестницы, но рекомендовал судье не торопиться: в скором времени мы подыщем ей знатного пана, пообещал он. Эти слова окончательно убедили Кочубея, что Мазепа готовит измену. Дальнейшие действия Кочубея невозможно объяснить исключительно жаждой мести. Как показал под пытками один из свидетелей, «Кочубей зело плакал и говорил, что из-за измены гетманской быть Украине под ляхами».

В 1707 году Кочубей отправил в Москву попа Святайлу, затем монаха Никанора с устными предостережениями: «Гетман Иван Степанович Мазепа хочет великому государю изменить и Московскому государству учинить пакость великую». Делу хода не дали, только взяли Кочубея на заметку как «злосеятеля». Видя, что проку от таких посланцев мало, Кочубей отправил своего друга, бывшего полковника Искру, к российскому полковнику Федору Осипову с сообщением о готовящейся измене. Просили Осипова передать эти сведения на самый верх, дабы друзья Мазепы не предупредили гетмана.

Но Мазепа все равно об этом проведал, написал Петру, что его снова оклеветали. Гетман попытался сам схватить Кочубея и Искру, но те успели сдаться полковнику Осипову, и таким образом их «дело» рассматривали царевы люди в Витебске. Кроме Кочубея и Искры, под следствием находились поп Святайло, монах Никанор, еще один гонец – выкрест Петр Яценко, сотник Кованько и еще несколько человек, оказавшихся в курсе дела. Полковник Осипов был вне подозрений и выступал как свидетель.

Дознание вели канцлер Головкин и вице-канцлер Шафиров. Они не были «заплечных дел мастерами». Сначала сняли показания с Кочубея. Генеральный судья Украины выдвинул против Мазепы обвинения по 33 пунктам. Все они были правдой, а если в чем-то и не соответствовали действительности, то это было искренним заблуждением Кочубея. Главное, он сообщал о переговорах Мазепы с неприятелем и даже называл связных – иезуита Зеленского и графиню Дольскую. Кроме того, Кочубей сообщал, что гетман окружил себя поляками, что держит для своей охраны 300 сердюков – наемников из иностранцев; что препятствует бракам и другим родственным отношениям украинцев с русскими; что укрепления городов пришли в упадок и не обновляются; что гетман отбирает маетности у семей заслуженных полковников и забирает их себе или дарит своим близким; что самовольно распоряжается войсковой казной, «берет из нее сколько хочет и дарит кому и сколько хочет». Значительная часть обвинений содержала высказывания Мазепы в присутствии разных лиц, в которых открыто или иносказательно говорилось о намерении изменить. К сожалению, почти все пункты не подкреплялись доказательствами. Правда, Кочубей предъявил стихотворное сочинение Мазепы – «Думу», в которой автор сетовал на разобщенность украинцев, на то, что они служат то «поганым», то ляхам, то Москве, а в завершение писал:

Самопалы заряжайте,
Остры сабли вынимайте,
Хоть за веру вы умрете
И свободу сбережете!

Но роковую роль в «деле Кочубея» сыграл 14-й пункт обвинений. Кочубей свидетельствовал: Мазепа в своей гетманской столице Батурине узнал, что к нему едет государь. Мазепа заподозрил, что царь хочет его захватить и увезти в Москву, поэтому собрал своих сердюков для обороны.

Головкин и Шафиров сверили обвинения Кочубея с показаниями Искры и других «фигурантов». В проклятом 14-м пункте обнаружилось расхождение. Искра, рассказывая о Батуринском эпизоде полковнику Осипову, малость сгустил краски. По его словам выходило, что Мазепа намеревался захватить Петра и выдать шведам либо убить. На очной ставке Кочубей и Искра стояли на своем, потому что изменить показания означало признаться в клевете, тем более что речь шла о покушении на государя! Такое существенное расхождение в показаниях давало следователям законное основание применить пытку.

Однако решающим обстоятельством в этом деле стало доверие Петра к Мазепе. Царь писал следователям о доносителях: «чаю в сем деле великому их быть воровству и неприятельской подсылки». Судьба Кочубея и Искры была предрешена. К ним применили пытку – секли кнутом, а кнут палача рассекал кожу и мясо до костей. Искра отрекся от своих слов еще до бичевания, но ему все-таки дали 10 ударов. Кочубей понял, что его дело проиграно, и попытался хотя бы спасти семью от полного разорения. Он написал признание, что «чинил донос на него, на гетмана, за домовую свою злобу, о которой, чаю, известно многим». И перед подписью своею вывел: «Погубитель дому и детей своих». Ему дали 5 ударов, минимальное количество, но и это едва не погубило 68-летнего судью. Бичевали также попа Святайлу и сотника Кованько. Когда их сняли с дыбы и положили на рогожи (чтобы кровь не пачкала пол), сотник сказал попу: «Отче Иване! Яка московская плеть сладкая. Купить бы жинкам в гостинец». – «А чтоб тебя! – простонал поп. – Мало разве тебе спину исписали?»

По царскому указу Кочубея и Искру приговорили к смерти и выдали гетману для показательной казни. Перед казнью Мазепа приказал еще раз пытать Кочубея, чтобы тот выдал, где спрятаны его деньги и ценное имущество. Кочубея жгли каленым железом всю ночь перед казнью, и он рассказал, где спрятаны деньги и кто ему должен. Эти «кровавые деньги» поступили в сокровищницу гетмана. 14 июля 1708 года безвинным страдальцам отрубили головы.

Мазепа тогда натерпелся страху, но в результате почувствовал себя даже увереннее, чем прежде. Он расправился с опаснейшими врагами, а царь еще раз доказал свою приязнь. Оставались считанные месяцы до измены Мазепы – Петру, России, Украине и украинцам.

Обезглавленные тела Кочубея и Искры были переданы родственникам и погребены в Киево-Печерской лавре. Впоследствии на гробовом камне высекли надпись:

Поскольку нам смерть повелела молчати,
Сей камень о нас должен людям вещати:
За верность к Монарху и преданность нашу
Страданья и смерти испили мы чашу…

Мазепа: награда за предательство

В 1708 году Карл XII начал наступление в Россию. До этого он добился больших успехов в Европе: занял часть Польши, включая Варшаву, а в Германии захватил Саксонию. Курфюрст Саксонии и одновременно король Польши Август лишился польской короны и заключил со шведами мир. Карл посадил на польский трон своего ставленника Станислава Лещинского. Отказалась от продолжения борьбы со шведами и Дания. Россия осталась один на один с грозным врагом. Положение России казалось молодому царю настолько тяжелым, что он подписывался: «Печали исполненный Петр».

Польша и Швеция все настойчивее склоняли Мазепу на свою сторону. Гетман считал, что Россия скоро падет, начнется «передел собственности». Без хозяина Украина, конечно, не останется, опять отойдет к Польше. Но на первых порах польское правление будет довольно мягким, а потом… Да сколько ему осталось-то, Мазепе? Лишь бы при власти!

Гетманы всегда предавали Россию в самый трудный момент. При этом и речи не шло о «нэзалэжности» и «самостийности»: только о смене подданства и о временных выгодах для гетмана и его окружения. Но теперь Мазепа еще выжидал и ограничивался скрытым саботажем. Час открытой измены еще не пришел. Хотя поляки и шведы торопили, требовали от гетмана определенности. Графиня Дольская присылала шифрованные письма. Она призывала Мазепу «начинать преднамеренное дело», обещала, что скоро ему будут присланы предложения короля Станислава Лещинского и гарантии короля Карла XII. Мазепа медлил.

В это время русские войска в битве при деревне Лесная разгромили шведский корпус генерала Левенгаупта. Это была первая и очень важная победа русского оружия в Северной войне. Карл XII отказался от похода прямо на Москву и повернул на Украину, рассчитывая в том числе на помощь Мазепы. Теперь гетман уже не мог только выжидать, надо было выступить на той или другой стороне. Однако непосредственно подтолкнули Мазепу к действиям обстоятельства, можно сказать, эмоционального порядка.

Мазепа давно видел соперника в царском любимце князе Александре Даниловиче Меншикове. Когда-то Мазепа сватал своего племянника Войнаровского за сестру Меншикова, и князь его обнадежил, а потом отказал. Мазепа этого не забыл. И вот Петр приказал Мазепе с козаками в случае необходимости повиноваться распоряжениям Меншикова. Гетман воспринял это как прямое оскорбление: «Не жалостно было бы, если б меня отдали под команду Шереметева или иного какого-нибудь великоименитого или от предков заслуженного человека!»

А тут еще пришла очередная шифровка от графини Дольской, в которой она сообщала, что Меншиков «яму под ним роет и хочет, отставя его, сам в Украйне быть гетманом». Большего удара для Мазепы и выдумать было нельзя. Гетман решился.

Первым, кого Мазепа вовлек в заговор, был генеральный писарь Пилип (Филипп) Орлик. Он давно и верно служил гетману, выполнял все его приказы, даже самые жестокие. Это Орлик пытал несчастного Кочубея. Не без колебаний Орлик примкнул к гетману. Мазепа заставил Орлика присягнуть на распятии и Евангелии в верности его замыслам. А затем присягнул и сам. Если задуматься, в чем они божились? Поразительно – они клялись в предательстве. Затем этот кощунственный ритуал совершили и примкнувшие к Мазепе старшины – обозный Ломиковский, полковники Горленко, Апостол и Зеленский. Мазепа сумел повернуть разговор так, что сами заговорщики просили его отправить гонца к шведскому королю. В окончательном виде договор Мазепы с Карлом XII и Станиславом Лещинским был таков: гетман просил шведского короля вступить на Украину и освободить ее от московской тирании; обязывался подготовить для шведов зимние квартиры в нескольких укрепленных городах; доставлять шведскому войску провиант; обещал привести под его знамена 20 000 козаков, а кроме того, склонить к союзу со шведами донских казаков и калмыцкого хана Аюку.

Был еще заключен отдельный, секретный договор со Станиславом Лещинским. Мазепа отдавал всю гетманскую Украину под власть Речи Посполитой (союз Польши и Литвы); Мазепе за это было обещаны во владение воеводства Полоцкое и Витебское и княжеский титул (то есть по европейским меркам он становился герцогом, подобно Курляндскому и другим). Разумеется, содержание этого «секретного протокола» Мазепа не сообщил своим сторонникам. Он прекрасно знал, что украинцы по своей воле не пойдут под власть поляков. Наоборот, Мазепа убеждал заговорщиков, что хочет вернуть Украине «вольности, от которой москали оставили только тень».

Чем ближе к развязке, тем больший страх переживал Мазепа. Для русских он уже давно прикидывался больным, а теперь, заключив предательский договор, стал уверять, что чуть ли не при смерти. На совещание к Меншикову вместо себя отправил племянника Войнаровского. 23 октября 1708 года Войнаровский тайком вернулся и сообщил Мазепе, что Меншиков сам назавтра будет здесь. Мазепа так боялся разоблачения, что у него попросту сдали нервы. Он поспешил в свой Батурин. Там он прихватил часть своей казны, наскоро организовал оборону и бежал дальше. (Подробнее см. «Совершенно секретно», № 8, 2003.)

25 октября Мазепа переправился через Десну, с ним было не больше пяти тысяч козаков. Только здесь они узнали, что гетман ведет их не против шведов, а против русских. Мазепа обратился к своему отряду с речью. Козаки выслушали речь гетмана молча. В тот же день Мазепа был уже в расположении шведских войск. Измена свершилась. Через три дня Мазепа привел свой отряд к присяге. По разным сведениям, под его началом оставалось от нескольких сот до полутора тысяч козаков.

Крах

Петр был, конечно, потрясен предательством Мазепы. Но быстро предпринял решительные меры. Он разослал во все полки, города и крепости манифест об измене «иуды Мазепы». Царь обещал амнистию и сохранение чинов и маетностей всем, кто оставит изменника и вернется к прежней службе. Наконец, он заявлял о верности украинцев союзу с Россией и запрещал попрекать их предательством Мазепы. Затем Петр I созвал старшину, полковников и значных козаков в город Глухов для избрания вольными голосами нового гетмана.

В то же время и Мазепа рассылал свои «универсалы», но они никого больше не соблазнили. Напротив, из всех полков и городов стали поступать челобитные царю о преданности козаков и простых украинцев, притом даже из мест, не занятых русскими войсками. То есть эти изъявления преданности никак нельзя считать вынужденными.

Только часть запорожцев-сечевиков соблазнились предложениями Мазепы и шведов. Три тысячи козаков во главе с атаманом Костей Гордиенко явились в шведский лагерь. Они сразу поразили союзников своим буйством. Мазепа пригласил запорожцев в свой шатер на обед. Сечевики перепились и начали тащить со стола серебряную посуду. А когда кто-то сделал им замечание, его тотчас зарезали. Впрочем, это были отчаянные рубаки. Уцелевшие остались с Мазепой до конца.

А Меншиков уже давно был под Батурином – он приехал, еще не зная об измене, его должен был ждать «мнимый больной», а встретил он запертые ворота замка с вооруженными сердюками под командованием атамана Чечеля. Батурин надо было брать немедленно – там Мазепа собрал провиант, артиллерию и боеприпасы для шведов и своего мятежного войска. К тому же Карл XII c Мазепой также спешно двигались к Батурину. Атаман Чечель просил у Меншикова три дня на сдачу, но это была явная уловка. Штурм начался, и 31 октября Батурин был взят, почти все начальники сердюков попали в плен.

5 ноября в Глухове состоялось символическое отрешение Мазепы от должности. С куклы, изображавшей Мазепу, была снята кавалерия – андреевская лента, – затем муляж был повешен (такие политические спектакли уже разыгрывались во Франции и в Англии). А на другой день новым гетманом Украины был избран стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский. Киевский митрополит с другими иерархами предали Мазепу анафеме.

Со школьных лет остается такое воспоминание, что измена Мазепы совершилась чуть ли не на поле Полтавской битвы. Может быть оттого, что эти два события совмещены и в пушкинской «Полтаве». На самом деле между бегством Мазепы в лагерь шведов и Полтавским сражением прошло восемь месяцев. С первых шагов шведских войск по украинской земле население оказывало им сопротивление. Мазепе нелегко было оправдываться перед Карлом. Кажется, оба начинали понимать, что ошиблись – как друг в друге, так и в своих стратегических расчетах.

Мазепа решил «отыграть назад»: он послал к царю полковника Апостола с предложением ни много ни мало предать в его руки шведского короля с генералами, а взамен просил полного прощения и возвращения прежнего гетманского достоинства. Предложение было такое смелое, что Петр не сразу поверил Апостолу. Посовещавшись с министрами, царь послал свое согласие, но только в случае, если Мазепа сумеет «добыть главнейшую особу». Думается, со стороны Мазепы это был блеф – сил для пленения Карла не было. Петр наверняка это понимал. Очередная авантюра Мазепы окончилась ничем, но веры к нему теперь не стало и у ближайших соратников. Полковник Апостол и многие его товарищи вернулись под царскую руку.

Потом, после битвы, было бегство Мазепы с Карлом и остатками его войска. Старик даже опередил короля, первым переправившись через Днепр. Он знал, что для Карла даже плен будет почетным, а вот его ждет позорная казнь. Беглецы перевели дух, только оказавшись в Бендерах, во владениях турецкого султана.

Петр I очень хотел заполучить Мазепу и предложил туркам большие деньги за его выдачу. Но Мазепа заплатил еще больше и таким образом откупился. У него оставалось еще очень много денег. Но по большому счету у него не было ничего: ни жены, ни детей, ни настоящих друзей. А что имел – потерял. Поместья, крепостные, власть – все осталось позади и в прошлом. Жить стало незачем. И Мазепа умер 22 августа 1709 года в селе Варница близ Бендер. Ходили слухи, что старик отравил себя ядом, чтобы не быть выданным Петру I. Мазепу похоронили в монастыре Св. Георгия в румынском городке Галаце. Позднее поверх гроба Мазепы захоронили какого-то молдавского боярина. По шведским же источникам, останки Мазепы вскоре перезахоронили в Яссах. Немудрено, что Пушкин в 1824 году не отыскал его могилу.

С тех пор многие писатели, историки, политики и публицисты давали оценки Мазепе. Но лучше Пушкина не скажешь: «Мазепа есть одно из самых замечательных лиц той эпохи. Некоторые писатели хотели сделать из него героя свободы, нового Богдана Хмельницкого. История представляет его честолюбцем, закоренелым в коварстве и злодеяниях, клеветником Самойловича, своего благодетеля, губителем отца несчастной своей любовницы, изменником Петра перед его победою, предателем Карла после его поражения: память его, преданная церковью анафеме, не может избегнуть проклятия человечества».

Но оказалось, что Мазепа оставил наследников. Господа «мазепаны» продолжают «делать из него героя свободы».

Наследники по прямой

Продолжателями политики Мазепы, или «дела Мазепы», как говорили его сторонники, были генеральный писарь Филипп Орлик и самый близкий к Мазепе человек, его племянник Андрей Войнаровский. Кроме того, Войнаровский унаследовал и часть богатств Мазепы, в том числе, возможно, и долговое обязательство Карла XII – король занял у Мазепы 240 000 талеров. Вряд ли швед смог расплатиться.

В 1710 году в Бендерах состоялась рада – козаки, бежавшие с Мазепой, выбирали «гетмана в изгнании». Эти два сравнительно молодых человека – Орлику под сорок, Войнаровскому едва за тридцать – оказались соперниками. Козаки не любили Войнаровского с давних пор, подозревали, что Мазепа готовил его себе в преемники. К тому же, по мнению козаков, Войнаровский был слишком молод. Но главное, кандидатуру Орлика одобрил Карл XII. В результате Филипп Орлик был избран гетманом – понятно кого, но неизвестно чего.

Орлик подписал «статьи», или новый договор, с Карлом XII, в котором признавался вечный протекторат Швеции над Украиной. Этот документ, составленный в жанре политической фантастики, мазепаны громко окрестили «Конституцией Филиппа Орлика». В 1711 году Орлик вместе с крымскими татарами участвовал в набеге на Украину. Но уже к 1714 году у гетмана Орлика почти не осталось подданных. Он перебрался в Швецию и жил там на субсидию шведского правительства. Затем, по одним сведениям, поехал в Турцию и был там убит при неизвестных обстоятельствах в 1728 году, по другим – еще долго ездил то в Германию, то в Польшу, то во Францию, стараясь организовать интервенцию в Россию, и только потом уехал в Турцию, где и умер в 1742 году.

Покойный Мазепа сознательно готовил племянника Андрея Войнаровского к политической карьере. Дядя отправил Андрея учиться в Киево-Могилянскую академию, затем в немецкий университет. Впоследствии Войнаровский выполнял ответственные поручения Мазепы, последовал за ним в изгнание и, наконец, закрыл ему глаза на смертном одре.

Еще в студенческие годы, в Дрездене, Андрей встретил графиню Аврору Кенигсмарк, даму из высшего света. Она была не только хороша собой, но и образованна, талантлива, сочиняла стихи и музыку и даже написала одну оперу. Несколько раньше Аврора была фавориткой саксонского курфюрста и польского короля Августа и родила от него сына. А теперь увлеклась красивым и образованным малороссом. Потом они надолго расстались – Войнаровский вернулся на Украину, где был свидетелем и активным участником драматических событий.

Еще в Бендерах Андрей женился на Анне Мирович, дочери бывшего полковника Мировича, тоже похороненного в чужой земле. (О другом его потомке – поручике Василии Мировиче – можно прочитать в очерке «Секретный император» в «Совершенно секретно», №№ 10-11, 2004.) Затем, уже в чине полковника шведской армии, Войнаровский колесил по Европе и повсюду искал союзников для борьбы с Россией. Летом 1716 года он приехал в ганзейский «вольный город» Гамбург, там в это время жила графиня Кенигсмарк. Продолжение романа оказалось «с интересом»: Аврора была хозяйкой великосветского салона, в котором бывали и аристократы, и дипломаты. Здесь политэмигрант близко сошелся с английским дипломатом Матесоном. Пропаганда Войнаровского совпадала с озабоченностью английского кабинета усилением России в Европе и в особенности на Балтике. Войнаровский просил прямой поддержки «козачьей нации, нынче уничтоженной в своих правах и вольностях. Англия знает, какое это страдание для всей нации быть в неволе, тем более что козачья нация является свободолюбивой».

Петр I был уже научен горьким опытом тайных сговоров, поэтому приказал захватить Войнаровского. Местному агенту Фридриху Биттигеру было поручено организовать похищение и денег на это не жалеть. Кроме того, в Гамбург командировали группу офицеров под командованием Александра Румянцева (он впоследствии вывез из Вены царевича Алексея Петровича).

11 октября 1716 года Андрей Войнаровский, отобедав у Авроры, вышел к своей карете, но тут подкатила другая, эмигранта втолкнули в нее и увезли в русское дипломатическое представительство. Уже на следующий день об инциденте с украинцем дипломаты доносили своим правительствам. Особенно резко выступили, естественно, Швеция и союзная ей Франция. Власти Гамбурга пребывали в растерянности – страдал престиж вольного ганзейского города.

Петр I мог решить проблему очень просто: драгунские полки фельдмаршала Шереметьева стояли в Магдебурге, в одном переходе от Гамбурга. Но царь не захотел укреплять репутацию «русского медведя». Петр нашел более изящное решение. В Гамбург приехала гофмейстерша императрицы, бывшей в то время на сносях, – Екатерине почему-то захотелось рожать именно в Гамбурге. Гофмейстерша подыскивала приличный дворец и хороших лекарей. Между прочим, она встретилась с графиней Кенигсмарк и сообщила, что если Войнаровский сдастся добровольно, царь поступит с ним «благосклонно». В результате 5 декабря Войнаровский неожиданно обратился в гамбургский магистрат с просьбой выдать его русским властям, что и было с готовностью исполнено. Войнаровского тотчас увезли в Россию в той же карете с зашторенными окнами.

Семь лет в Петропавловской крепости не назовешь «благосклонностью», впрочем, если сравнивать с колесованием… Затем Войнаровского отправили в Якутск, с ним ехала только жена. Да, любовницы сопровождают мужчин в оперу или во дворец, но в ссылку за ними едут только жены.

На этом окончилась «дело» Мазепы, и началось «слово»: «герой свободы» переместился из жизни в литературу, в историческую науку и в публицистику.

Наследники по кривой

Вскоре после опубликования пушкинской «Полтавы» в России появился загадочный документ – рукопись под названием «История Руссов или Малой России». Ее привез с Украины Григорий Полетика. Первая часть «Истории» в основном повторяла древнерусские летописи, зато вторая представляла «новый взгляд» на формирование украинской нации и государственности. И Мазепа предстал там во всей красе – как устроитель земли малороссийской.

С конца XIX века в российской и советской исторической науке считалось неприличным использовать «Историю Руссов» как документ. Только украинские авторы зарубежья охотно пересказывали ее. Так, историк Александр Оглоблин объявил «Историю Руссов» «декларацией прав украинской нации» и «вечной книгой украинского народа». В 1922 году Оглоблин стал профессором Киевского рабоче-крестьянского университета, через четыре года защитил докторскую диссертацию. Сразу после фашистской оккупации Оглоблин был назначен первым бургомистром Киева. Благодаря его усилиям вновь пошли трамваи, заработали телефонная сеть, водопровод, электростанция. В период его правления начались казни в Бабьем Яре. После войны Оглоблин бежал в США. Главную свою книгу, монографию «Гетман Иван Мазепа и его правление», Оглоблин написал к 250-летию смерти Мазепы. По его мнению, цели Мазепы были благородны, замыслы дерзновенны: «Восстановление мощной автократичной гетманской власти и строительство державы европейского типа, со сбережением системы козацкого строя».

Такие откровения перекочевали в сочинения историков и публицистов послесоветской Украины. Заголовок в киевской газете «Иван Мазепа: оправдан историей» исчерпывает все содержание статьи. Видимо, начитавшись таких статей, Виктор Ющенко, в бытность свою кандидатом в президенты, посетил Батурин, воздвиг там крест в память 21 тысячи (!) погибших и предложил ежегодно отмечать день их памяти. В день инаугурации президент получил в подарок реликвию – нательный крест отлученного от церкви Мазепы.

Неудивительно, что в учебнике по истории Украины для пятого класса теперь утверждается, что «Иван Мазепа стремился сделать Украину великим европейским государством, освободить из-под гнета Московского царства».

Культ Мазепы подкрепляется монументальной пропагандой. Первый памятник ему был поставлен в Мазепинцах на Киевщине еще в 1994 году. При участии Украины в 2004 году установлен памятник Мазепе в румынском городе Галаце. Обсуждается проект памятника в Полтаве, но пока все представленные на конкурс работы напоминают либо Дон-Кихота, либо арабского полководца…

Фильм знаменитого кинорежиссера В.Ильенко «Молитва о гетмане Мазепе» переводит все вышесказанное на язык кинокошмара, где кровь течет рекой, головы рубят, как капусту, жена Кочубея мастурбирует с отсеченной головой мужа, а Петр I насилует солдат. Впрочем, есть в фильме глубоко символический эпизод: царь стоит над могилой Мазепы, вдруг из-под земли появляется рука гетмана и хватает Петра за горло. Да, иногда они возвращаются…

Отдельная история – борьба церковных и светских мазепанов за отмену анафемы Мазепе. Хотя имя его не поминается в церковных службах с 1865 года, но когда в Воскресенье Торжества Православия проклинают еретиков, отлученных от церкви, то подразумевается, что Мазепа среди них. Как пробный шаг к отмене анафемы 10 июля 1918 году в Киеве на площади перед Софийским собором состоялась панихида по Мазепе. Это мероприятие было задумано как ответ Москве на празднование годовщины Полтавской битвы. Однако ни гетман Скоропадский, ни члены его кабинета, ни митрополит Киевский Антоний (Храповицкий) явиться на панихиду не решились. Так что «праздник непослушания» не совсем удался. Затем разговоры об отмене анафемы притихли, но сейчас снова оживились в печати. Основной аргумент мазепанов таков: анафема была наложена нецерковным органом – Священным Синодом. Но тогда получается, что все решения Синода за полтораста лет незаконны и должны быть отменены. На самом-то деле в 1708 году Синод еще не был учрежден. Правда, и Патриарха не было, но церковь управлялась, как и положено, Местоблюстителем Патриаршего Престола – им был тогда Стефан Яворский, природный украинец.

Сегодня украинцам навязывают Мазепу как главного национального героя. В моде «folk-history» – красивая, комфортная, в сущности, насквозь коммерческая. А настоящую-то историю – кто ее читает?

«Сильные характеры и глубокая, трагическая тень, набросанная на все эти ужасы, вот что увлекло меня», — писал А. С. Пушкин о «Полтаве». сайт предлагает вспомнить исторических персонажей — героев поэмы великого поэта.

Мазепа

Государственный и политический деятель Украины Иван Мазепа родился на хуторе Каменцы под Белой Церковью в семье украинской шляхты. Год рождения его в точности неизвестен: 1629, 1633, 1639, 1644. В детстве Мазепа освоил езду верхом и владение саблей, изучал европейские науки, а со временем по настоянию матери поехал учиться в Киево-Могилянскую коллегию, которую в годы своего гетманства преобразовал в академию. Позже учился в Иезуитском коллегиуме в Варшаве.

Позже отец послал Ивана ко двору польского короля Яна II Казимира, где он состоял в числе «покоевых» дворян. Затем его как талантливого шляхтича направили в Западную Европу для завершения образования. Голландия, Франция, Германия, Италия расширили мировоззрение молодого человека. Он досконально изучил основы фортификации, пушечное дело и прочие науки. Мазепа был весьма просвещенным человеком для своего времени: владел, кроме украинского, русским, польским, латинским, немецким и итальянским языками, знал голландский, французский, татарский, хорошо разбирался в философии и истории, музыке и поэзии, писал стихи.

«Великий гетман казаков Иоганн Мазеппа». Западноевропейская гравюра начала XVIII века

В 1665 году, после смерти своего отца Адама-Степана Мазепы, Иван получил должность черниговского подчашего, которую с 1662 года вплоть до смерти занимал его отец. В 1669 году он поступил на службу к гетману Правобережной Украины Петру Дорошенко и дослужился до звания генерального писаря. В 1674 году Мазепа перешел к гетману Левобережной Украины Ивану Самойловичу. В 1682 — 1688 годах был генеральным есаулом, выполнял важные дипломатические поручения.

После неудачной Крымской кампании 1687 года Самойлович был смещен с поста гетмана и сослан в Сибирь. При поддержке со стороны фаворита царевны Софьи боярина Василия Голицина 4 августа 1687 года Ивана Мазепу избрали гетманом Левобережной Украины. Официально его титул именовался «гетман войска Запорожского обеих сторон Днепра». Мазепа был женат на богатой польской вдове, сам был одним из крупнейших землевладельцев на Украине.

Первоначальное название поэмы «Полтава» — «Мазепа»

Длительное время гетман был одним из ближайших сподвижников царя Петра I и много сделал для экономического подъема Левобережной Украины. За многочисленные заслуги перед Россией Мазепа (вторым в стране) был награжден высшей российской наградой — орденом Святого Андрея Первозванного.

Иван Мазепа принимал участие в кампании 1705 года против короля Швеции Карла XII в поддержку короля Польши Августа II, в то время союзника Петра I. В 1706 году он предпринял укрепление Печерской крепости в Киеве. В 1707 году, желая отторгнуть Украину от России, вступил в тайные переговоры с Карлом XII и новым польским королем Станиславом Лещинским. В 1708 году Мазепа заключил соглашение с королем Лещинским, обещая Польше Киев, Чернигов и Смоленск, для себя же он хотел получить титул князя и права на Витебск и Полоцк. В октябре 1708 года в Новгороде-Северском гетман открыто присоединился к противнику России в Северной войне шведскому королю Карлу XII. Позже на его сторону перешли еще около 3 тысяч запорожских казаков. В ответ Петр I ликвидировал ставку Мазепы, лишил его всех титулов и избрал нового гетмана, а 12 ноября 1708 года митрополит Киевский объявил Мазепе церковную анафему. В следующие месяцы многие из приверженцев экс-гетмана перешли на сторону россиян.

Таким образом, ко времени битвы под Полтавой Мазепа остался с горсткой верных ему людей. Его попытки вступить в переговоры о возвращении в русское подданство были отвергнуты царем. После разгрома шведов в Полтавском сражении Мазепа вместе со шведским королем бежал в турецкую крепость Бендеры, где и умер 8 сентября 1709 года. Тело Мазепы перевезли в Галац и похоронили в монастыре святого Георгия.

Кочубей

Василий Кочубей родился около 1640 года в богатой семье, владевшей огромными земельными наделами с крепостными крестьянами на Левобережной Украине. При гетмане Мазепе занимал высшие должности в гетманском уряде: генерального писаря в 1687 — 1699 годы, генерального судьи в 1699 — 1708 годы. В составе украинских казацких войск участвовал в Азовских походах. Узнав о тайных переговорах Мазепы со шведским королем Карлом XII и польским королем Станиславом Лещинским, целью которых было отделение Украины от России и подчинение ее власти Швеции и Польши, Кочубей несколько раз предупреждал Петра I о готовившейся измене.

Василий Кочубей

Царь, бесконечно доверяя Мазепе, счел сведения об его измене клеветой и выдал гетману бежавших в Россию Кочубея и его единомышленника полковника Искру, которые после пыток были казнены. Когда Петру стало известно о побеге Мазепы к Карлу XII, царь пришел в бешенство. В самые напряженные дни перед Полтавской битвой он непрерывно слал в Москву гонцов, торопя изготовить и доставить ему «орден Иуды» — огромную двенадцатифунтовую медаль с цепью. На ней был изображен повесившийся над рассыпанными сребрениками христопродавец со словами «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится». После Полтавской победы князь Меншиков получил строжайший приказ догнать и схватить предателя, но выполнить его не сумел — Карл XII и Мазепа ускользнули от русских отрядов и бежали в Турцию. Желание казнить изменника было так велико, что вопреки своей обычной скупости Петр предлагал турецкому муфтию 300 тысяч талеров, если тот убедит султана выдать беглеца. Но сделка не состоялась, а Мазепа скончался естественной смертью, так и не отмеченный еще одним царским «орденом». Кочубей и Искра с почестями были похоронены в Киево-Печерской лавре.

Искра

Иван Искра был представителем казацкого рода Искр. Его дед, Яков Остряница, был гетманом, отец — полковником. Иван Иванович принадлежал к антигетманской оппозиции, которую возглавлял Василий Кочубей. В 1703 году он ушел с должности полковника Полтавского полка и удалился в свои имения.

Осенью 1708 года вместе с Кочубеем Искра написал донос Петру I на Мазепу, разоблачая гетмана как предателя, ведущего переговоры с польским и шведским монархами. Петр I казакам не поверил. «Лжедоносчики» были схвачены и привезены в Витебск, где их встретили Головкин и Шафиров, назначенные для розыска. После жестоких пыток Искра и Кочубей были вынуждены сказать, что оговорили гетмана по злобе. После этого за ложный донос их приговорили к смертной казни, отправив в село Борщаговку под Белой Церковью, где стоял лагерь Мазепы. Там новый допрос учинил Филипп Орлик. 26 июля 1708 года Кочубею и Искре отрубили головы.

Могила Кочубея и Искры возле Трапезной церкви Киево-Печерской лавры

Орлик

Филипп Орлик был обедневшим потомком литовско-белорусского шляхетского рода чешского происхождения. После окончания Киево-Могилянской академии некоторое время служил кафедральным писарем Киевской духовной консистории, а затем переехал в Полтаву, где работал при гетманской канцелярии.

В ноябре 1698 года Орлик женился на Анне, дочери полтавского полковника Павла Герцика. Это бракосочетание ввело способного канцеляриста в круг казацкой элиты и открыло ему путь к старшинской карьере. Уже через год Филипп Орлик был назначен на должность старшего писаря в гетманской военной канцелярии. В 1706 году он стал генеральным писарем Войска Запорожского и ближайшим помощником гетмана Мазепы. Подавшись вместе с Мазепой в эмиграцию, Орлик перенял после его смерти гетманство.

Филипп Орлик

В статусе законного обладателя Украины в изгнании, Филипп Орлик более 30 лет руководил политикой эмигрантского правительства. Целью гетмана было освобождение Украины от московской власти. Все это время он пытался выдвинуть украинский вопрос на международный форум и организовать антироссийскую коалицию европейских держав.

Умер Филипп Орлик в Яссах, не увидев осуществления своих мечтаний. На протяжении всей жизни он вел дневник, со страниц которого предстает образ чуткого, ласкового, хорошо воспитанного человека, с особым теплом относившегося к своей большой семье. В семье Орликов родилось 7 детей.

Судьба семейства Орликов сложилась трагически. После 5-летнего пребывания в Бендерах, Орлик в 1714 году перебрался с семьей в Швецию, где жил до 1720 года. Затем переехал в Германию. Спасаясь от преследований царских агентов, в 1721 году спрятал жену и детей в разных монастырях в Бреславле, а сам жил инкогнито в Силезии и Польше, вынужден был искать безопасные страны. Вскоре семья прибыла в Краков.

Гетман решил вернуться под протекцию Оттоманской Порты. Попрощавшись с семьей, он в феврале 1722 года перешел турецкую границу под Хотином. С тех пор до конца жизни Филипп Орлик пребывал во владениях Турции, где был фактически интернирован.

Старший сын Орлика, Григорий, находился на военной службе в шведской и саксонской гвардиях. Впоследствии он продолжил дело отца. Кроме него, больше никого из своей семьи гетман до конца дней не видел. Двое младших сыновей умерли в детском возрасте. Старшая дочь Анастасия вышла замуж за участника российского похода Карла XII графа Иоганна Штейнфлихта. Рожденного от него сына назвала в честь деда Филиппом.

Войнаровский

Андрей Войнаровский — украинский казацкий старшина, крупный землевладелец, племянник гетмана Мазепы, его единомышленник и наследник. Год рождения Войнаровского неизвестен. Гетман Мазепа готовил племянника к политической карьере: Андрей учился в Киево-Могилянской академии, затем продолжил обучение в Германии.

Андрей Войнаровский

Как соратник Мазепы, Войнаровский вместе с гетманом перешел на сторону шведов во время Северной войны. В 1709 году, после Полтавского сражения, вместе с Мазепой и королем Швеции Карлом XII бежал в Бендеры, затем в Германию. Неоднократно подстрекал Турцию и Крымское ханство к войне с Россией.

В 1718 году Андрей Войнаровский был арестован в Гамбурге по требованию русского правительства и препровожден в Петербург. Вместе с семьей он был сослан в Якутск, где умер в 1740 году.

Войнаровский — герой одноименной историко-героической поэмы К. Ф. Рылеева

Мария

Матрена Кочубей — дочь генерального судьи Василия Кочубея, крестница и любовница Ивана Мазепы. Влюбившись в старика, она бежала к нему. Впоследствии Мазепа отослал Мотрю обратно, но, по выражению родителей, «очародействовал» ее так, что она не хотела жить с родителями, ругалась, плевала на них и металась, а с гетманом вела переписку. Однако впоследствии любовь охладела.

Матрена Кочубей

В 1707 году, несмотря на совет Мазепы подождать, ибо скоро Украина присоединится к Польше, Матрена Кочубей была выдана замуж за сына генерального судьи Василия Чуйкевича — Семена. Чуйкевичи вместе с Мазепой перешли к шведам и после Полтавской битвы были сосланы в Сибирь. Матрена же умерла на родине, в монастыре.

Николай Костомаров видел в ней «очень ограниченное женское существо». В поэме Пушкина «Полтава» Мотря Кочубей выведена под именем Марии.

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич