«Ящик Пандоры»: чего боится академик Чубарьян? Книги и публикации.

Во всех странах СНГ уже написаны новые национальные истории. Как же в них выглядит Россия?

Ассоциация институтов истории стран СНГ родилась четыре года назад. Теперь она сама уже целый институт со своим журналом "Историческое пространство", своими "летними школами" для молодых историков, которые стали возможны благодаря финансовой поддержке Международного фонда гуманитарного сотрудничества СНГ.

Вначале я и сам не очень верил в успех, - рассказывает наш собеседник. - Распался СССР, распалась и наша история: академические институты бывших республик сосредоточились на своей национальной тематике, скоро обнаружился разнобой в оценках совместно прожитой истории наших стран. Но уже старт обнадежил: Ассоциация была учреждена сразу на "директорском уровне", причем единодушно.

Директор Института всеобщей истории РАН академик А.О. Чубарьян как инициатор проекта и стал председателем этого связующего звена историков СНГ. Раз в год Ассоциация проводит свои пленарные заседания, организует обсуждение различных "острых" вопросов совместного прошлого. Последнее, четвертое, состоялось в июне в столице Молдавии. Оно и дало повод для этого интервью.

Не меняя маршрута

Российская газета: По пути в Кишинев вы на пару дней остановились в Киеве. Чем это было вызвано, Александр Оганович?

Александр Чубарьян: Там, в Киеве, состоялась презентация книги российских историков, которую украинские читатели смогут прочитать на своем родном языке. Наши страны, единственные в Содружестве, создали дву-стороннюю Совместную комиссию историков. С украинской стороны ее возглавляет директор Института истории Украины Национальной академии наук Украины академик Смолий Валерий Андреевич, с российской стороны это я. В свое время комиссия приняла решение "обменяться изданиями" - очерками истории России в переводе на украинский язык и очерками истории Украины в переводе на русский. Важное отличие обоих изданий в том, что они содержат современный взгляд на историю наших народов и взаимоотношений наших стран.

РГ: Значит, и на историю разногласий?

Чубарьян: А это уже контекст истории. Мы анализируем не текущую политику, а события прошлого, понимая, что полностью избежать политизации истории, к сожалению, невозможно. Наша профессиональная обязанность - минимизировать этот процесс хотя бы в такой мере, чтобы история не превратилась в служанку и заложницу конкретных политических задач.

РГ: Но сама острота споров не говорит ли о том, что ваши оппоненты, тоже профессиональные историки, вовсе не обязательно следуют этому принципу?

Чубарьян: Вот потому мы и решили вынести точки зрения на широкую публику: пусть рассудит общественность. Наша книга уже отправилась к украинскому читателю. Ее презентация в Российском культурном центре в Киеве, устроенная с помощью посольства РФ, прошла, на мой взгляд, очень успешно, там были большая аудитория, представители академии, университетов, средств массовой информации. А книга, подготовленная Институтом истории Украины, уже переведена на русский язык и скоро выйдет в издательстве "Олма Медиа Групп" с последующей презентацией в Москве. Так что не пропустите.

РГ: Почему именно вам выпал такой дубль: возглавлять и российско-украинскую комиссию, и Ассоциацию институтов истории стран СНГ, в которую, как я понимаю, Украина тоже входит?

Чубарьян: Разумеется, входит. А "дубль", о котором вы говорите, это заслуга всего Института всеобщей истории РАН. Наши ученые серьезно и многогранно исследуют исторические аспекты взаимоотношений бывших советских республик с Российской Федерацией. В этом спектре одно из важных и трудных направлений - российско-украинское.

А негатив-то не чужой

РГ: Понятно, что трудности следует преодолевать, но для этого нужна обоюдная воля. У России она вроде бы есть. А у нашего соседа?

Чубарьян: Я все-таки начал бы с "общих" проблем, с которыми сталкиваются все страны Содружества. Все соседи России заняты сейчас поиском своей национальной идентичности. Этот же вопрос весьма популярен и в России. В Кишиневе мы констатировали, что первый этап этих поисков фактически завершен. Все страны СНГ издали свои национальные истории. В большинстве случаев они изданы на национальных языках, иногда - на русском. Где-то вышел один том, где-то два, три, а где-то издание еще продолжается, скажем, в Узбекистане один том вышел, другие на подходе, то же самое в Таджикистане. В принципе это нормальное явление: любое суверенное государство стремится выстроить свою национальную историю. Но, к сожалению, некоторые издания национальных историй свидетельствуют, что определенный круг историков - не все! - ищут корни и основы национальной идентичности своих стран на противопоставлении России. В их трудах она выглядит как внешний противник, иногда даже как внешний враг, которому приписывают негативное влияние на ход исторического развития в этих новых суверенных государствах.

РГ: Но среднеазиатские республики переступили порог Российской империи только в середине XIX века. И что же, свою новую идентичность они ищут за этим "порогом"?

Чубарьян: Конечно, нет, их идентичность идет из древности. Не случайно между историками Узбекистана и Таджикистана существуют разногласия относительно оценки некоторых проблем древней истории. Но именно XIX век в ряде новых учебников истории этих стран характеризуется как колониальный период, который начался с актов их присоединения к России.

РГ: Но когда свою идентичность ищут, отталкиваясь от чужого "негатива", невольно возникает вопрос: а насколько он "чужой"?

Чубарьян: В этом все дело. В мировой истории есть масса примеров, когда некоторые государства сотни лет жили в составе других государств, но не видят в этом никакого повода для обид или претензий. Норвегия жила несколько сотен лет под Швецией - остались только анекдоты и шутки, которые норвежцы и шведы с удовольствием рассказывают друг про друга. В течение многих столетий была Британская колониальная империя, Индия жила под Англией, там не раз случались и подавлялись восстания, но никакого антианглийского синдрома в Индии сегодня нет. Как любили индусы ездить учиться в Кембридж, так и сегодня любят. Колониализм принес много бед колониальным странам, но он принес им также технологию и культуру, и это сейчас признано во всем мировом сообществе.

РГ: Кажется, это Франция инициировала кампанию по улучшению имиджа колониализма и его роли в мировой истории?

Чубарьян: Франция инициировала вопрос о том, чтобы принести извинения за колониализм. Одновременно - другая крайность - год назад некоторые французские чиновники вообще предлагали исключить из школьных учебников любое упоминание о французском колониализме. Но пришлось отступить, запротестовала профессура. Я думаю, что идея "ущербного самоощущения" от того, что какая-то нация какую-то часть своей истории провела в составе другого государства, только принижает саму эту нацию. Не на негативе надо искать свою идентичность, а на позитивном вкладе в общее достояние и культуру народов. Я могу понять австралийцев, которые попросили извинения у своих аборигенов, могу понять новозеландцев, уже готовых просить прощения по таким же соображениям, но при чем тут Россия? Перед какими "угнетенными нациями" ей извиняться?

РГ: Другими словами, ни Российская империя, ни Советский Союз колониальных захватов не вели, колониальной политики не проводили - обвинение несостоятельно?

Чубарьян: Очень интересную идею на последнем заседании нашей ассоциации выдвинули армянские коллеги - по их предложению темой нашей следующей встречи может быть обсуждение проблемы статуса бывших республик в составе Советского Союза. Это будут в полном смысле слова - "доклады с мест". Но в общих чертах ответ очевиден. У каждой из республик были свой флаг, герб, гимн, парламент, Верховный суд и т. д. Существовали свои национальные организации, функционировала национальная система образования, готовились национальные кадры. Каждая республика имела свои узаконенные границы. Украина и Белоруссия, кроме того, являлись членами ООН. Как, по-вашему, квалифицирует международное право подобное состояние национальных территорий? Ограниченный суверенитет с элементами государственной независимости - это как минимум. Но уж никак не колониализм!

Что, естественно, не снимает вопроса о попытках элит Российской империи и Советского Союза контролировать и направлять всю жизнь в национальных республиках директивами из центра.

РГ: Самое оригинальное в нашем случае, что "ярлыки" России-правопреемнице предъявляют как бы задним числом. Столько говорили о "цивилизованном разводе" - и вдруг оказывается, что Россия нарушала суверенитеты присоединившихся национальных территорий, а не помогла им сложиться и выжить. Вы-то ждали такого именно со стороны историков?

Чубарьян: Историки сказали свое слово после политиков, даже если те вслух не сказали, а только дали понять, в каком духе писать новые национальные истории. Например, в применении к народам Кавказа и к вопросу об их включении в состав Российской империи следует вспомнить так называемую теорию "наименьшего зла", выдвинутую еще в советское время академиком Нечкиной и тогда уже вызвавшую большие споры.

В применении к народам Кавказа альтернативой России могли быть или Персия, или Османская империя...

РГ: ...чьи нашествия так опустошали Кавказ, что эти страницы истории читать и то страшно.

Чубарьян: Вот это веками продолжавшееся противостояние и вынудило два христианских народа, армянский и грузинский, искать покровительства у России, которая и в конфессиональном, и в цивилизационном плане была им гораздо ближе. Подобную проблему выбора история много раз ставила перед разными народами и странами - и в конце концов выбор приходилось делать. Предки взяли на себя такую ответственность перед потомками. А потомкам их нынешние политики и историки говорят, что это была "трагическая ошибка"! В большинстве новых национальных историй, только что написанных в странах СНГ, о проблеме выбора, как правило, не говорится.

Менять, да еще так резко, отношение к своему прошлому - значит упрощать его до крайности. Вспоминаю конференцию, которая два года назад прошла на Украине. Прекрасная тема: "Образ соседа". Так вот, к соседу, большому ли, малому ли, надо относиться уважительно, даже если в прошлом и остались обиды друг на друга. Свою новую национальную историю и новые отношения между независимыми странами и братскими народами неконструктивно строить, опираясь на исторический негатив. За основу можно взять то, что сближает культуру, принципы добрососедства и т.д.

Зачем делить Гоголя?

РГ: А вы не допускаете, что такой выплеск на "чужой негатив" связан с тем, что историкам СНГ вдруг открылись другие несостоявшиеся альтернативы, час которых, быть может, пробил сейчас?

Чубарьян: Отвечу вам на примере Украины, потому что самая оживленная дискуссия у нас идет именно с украинскими историками. Это не случайно. У нас было совместное древнерусское государство - Киевская Русь, но в лексиконе многих украинских коллег такого названия больше нет, они заменили его "древним периодом в истории Украины". Идея о том, что именно Киевская Русь положила начало истокам государственности трех народов - русского, украинского и белорусского, - если еще и принимается, то с большой неохотой. Правда, на Украине есть целая группа историков, которые твердо придерживаются давно устоявшейся, классической точки зрения - Киевская Русь была колыбелью трех братских народов. Так что споры идут и внутри украинских элит.

Период совместного проживания с Украиной был самый длительный в истории России, больше трех веков. Это вторая по сложности тема - XVII век, все обстоятельства, связанные с присоединением Украины к России.

РГ: А когда-то говорили - "воссоединение"...

Чубарьян: Этот термин уже не вернуть. Историки Украины опубликовали много ранее неизвестных документов, в том числе и письма Богдана Хмельницкого, из которых видно, что его оценка Переяславской рады со временем существенно изменилась. Очень активно наши коллеги развивают также идею гетманата как элемента украинской государственности - и упрекают нас, российских историков, в том, что мы в своих работах и учебниках этой темы почти не касаемся. Упрек, в общем, правильный. Только надо и тут сделать оговорку: в этом сегменте украинской историографии как раз Академия наук Украины занимает позицию гораздо более спокойную и взвешенную. Российский читатель сможет убедиться в этом, когда в Москве выйдет новый сборник очерков украинских историков.

Следующие пласты истории, которые сегодня вызывают множество споров, - страны СНГ в составе Российской империи и в составе Советского Союза. Мы обсуждали эти темы - в более широком контексте, применительно ко всем бывшим республикам СССР - на коллоквиумах ассоциации в Душанбе в 2006 году и в Киеве в 2007-м. Концептуально позиция российских историков состоит в том, что история требует многофакторного подхода. Не выхватывать какие-то отдельные события и факты, нарушая целостность исторической картины, а исследовать всю совокупность явлений, их органическую связь, взаимозависимость, отдаленные последствия. Царскую империю, ее отношение к национальным окраинам не стоит идеализировать, об этом написаны сотни трудов, но нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что это Россия, как более мощное государство, помогла ускорить их экономическое развитие. Экономика этих стран была сформирована и построена за годы советской власти. А культурные взаимовлияния! Очень трудно поделить Гоголя и Булгакова между Украиной и Россией, и зачем их делить, если они принадлежат культурам обеих стран? Это еще один аргумент в пользу "многофакторной истории", которую любые рассечения на "наше" и "ваше" могут только обеднить и опошлить. Многие украинские историки признают, что в составе Российской империи Украина сохранила свою культуру, образование, идентичность. Не раз мы слышали такие же признания из уст наших коллег и в других странах СНГ.

РГ: Александр Оганович, вот слушаю вас и думаю: а какое же тут различие научных взглядов? Делить Гоголя - это по какой науке? У крупного украинского ученого есть работа с таким названием: "Голод 1921 г., Голодомор 1933 г. и голод 1946 г." Одно из трех несчастий, обрушившихся на всю страну, представлено как спланированная кампания с целью уморить украинский народ. Не кажется ли вам, что такой "взгляд" не научный, а косой, и как раз в этом его главное "различие"?

Чубарьян: Я бы даже продолжил ваш вопрос: если историки пользуются разными методологиями, то как отличать правду истории от ее вульгаризаторского правдоподобия? Методология подхода должна быть общей. Вот принцип, которого придерживается российская историческая школа: ответственность за наше общее прошлое лежит на всех. За перекосы и нарушения в национальной политике советского времени, за репрессии на местах, за выкачивание продовольственных ресурсов из деревни и трижды спровоцированный массовый голод ответственность несет не только "центр", который, как правило, олицетворяют с Москвой, но и национальные, партийные элиты бывших республик, их карательные органы, местные органы власти. Во многих странах СНГ немало историков разделяют такой взгляд, это в основном ученые академического круга. Поэтому нам удается находить друг с другом общий язык.

ГУЛАГ, дитя безродное

РГ: Если вернуться к вашему термину о "политизации истории", как это происходит? Извините, сидит ли в каждом правительстве своего рода модератор национальной истории?

Чубарьян: Нет универсальной системы. В принципе историческая наука - это все-таки общественная и в какой-то мере политическая наука. И не случайно в странах СНГ в то время, когда происходит формирование новой национальной идентичности, она приобрела такую высокую значимость. Язык и история - вот два главных компонента, которые больше всего влияют на формирование идентичности.

Соблазн использовать исторические аргументы для политических целей всегда был и будет у любой политической элиты. Просвещенный лидер использует это, но одновременно предоставляет возможность ученым и историкам работать свободно, выдвигать и другие точки зрения. История не может интерпретироваться в соответствии с указами руководителей государств. Мы в своей стране это уже прошли, уже отвыкли от такой практики. У нас могут быть острые дискуссии, споры, критика друг друга, но указаний, как писать историю, этого не было уже при М.С. Горбачеве, не было при Б.Н. Ельцине, не было при В.В. Путине, нет при Д.А. Медведеве. Хотелось бы, чтобы такой же подход превалировал в историографии наших коллег в странах СНГ.

РГ: Существует точка зрения, что все это делается с целью добиться компенсаций от России как правопреемницы СССР. Потребовала же от нас Литва 28 миллиардов долларов "за советскую оккупацию".

Чубарьян: При создании Российского государства в 1991 году было признано только четыре проявления правопреемственности: ядерное оружие, Совет безопасности ООН, международные договоры и собственность за границей. Новая Россия не несет ответственности за преступления тоталитарного режима, во-первых, потому что по числу жертв репрессий Россия пострадала больше всех других республик, во-вторых, потому что первой начала и внесла решающий вклад в процесс освобождения от этого режима, в том числе и на всем постсоветском пространстве. Если уж считать нас "правопреемниками прошлых нарушений и преследования свобод", которые мы не только осудили, но и ликвидировали, то почему такими же преемниками не должны считаться элиты тогдашних советских республик, которые даже входили в руководство всей страны?

Возвращаясь к деятельности Ассоциации институтов истории стран СНГ, должен сказать, что мы работаем конструктивно, в духе уважения друг к другу. Главное состоит в том, что мы совместно ищем подходы к нашей общей истории, ведем порой острые дискуссии, что является нормальным атрибутом развития науки.

Считаю очень важным и то, что каждый год под эгидой Ассоциации мы проводим летние школы молодых историков; 20 молодых преподавателей и аспирантов слушают лекции, сами активно выступают, и это лучшая форма вовлечения молодых в наше сотрудничество.

По общему согласию участников, мы намерены приглашать на заседания Ассоциации и "летних школ" историков других стран - государств Балтии, стран Восточной и Центральной Европы.

РГ: Последний вопрос, Александр Оганович: мы с вами говорили только про историю. А в других гуманитарных областях есть аналоги вашей Ассоциации?

Чубарьян: Да, сейчас делаются попытки создания Ассоциация институтов философии стран СНГ. Директор Института философии академик А.А. Гусейнов мне сказал, что он собирается осенью собрать директоров институтов философии всех стран Содружества.

Сопредседатель Латвийско-российской комиссии историков Александр Чубарьян - знающий историк, очень опытный администратор, а также умелый дипломат. Родившийся в 1931 году ученый не принадлежит к имперски настроенным «ястребам» истории. Однако напрасно также ожидать, что Чубарьян будет игнорировать политический курс своего государства и его нужды.

Директор Института всеобщей истории Российской академии наук, доктор исторических наук Чубарьян является сопредседателем двусторонних комиссий историков не только с Латвией, но и с Литвой, Германией и Украиной. Чубарьяна очень уважают в российских академических кругах. Его считают самым большим авторитетом в вопросах отношений России и Европы в 19-м-20-м веках. В основном об этом периоде времени идет речь приблизительно в 300 научных работах и восьми монографиях, которые написал Чубарьян. Для перечисления занимаемых академиком должностей и научных обязанностей понадобится очень много места. Редкий случай, когда на каком-либо связанном с исторической политикой совещании в Москве не присутствует Чубарьян. Наверное, не будет преувеличением сказать, что он один из творцов российской исторической политики, во всяком случае - один их тех, кто на нее влияет. «Все латвийские учебники по истории пронизаны навязчивой идеей оккупации», - высказался он в середине ноября на заседании комитета Совета Федерации.

Чубарьян не относится к апологетам советской политики в Балтии в 1939-1940 годах, но термин «оккупация» употреблять избегает. Как и большинство коллег в России, он отдает предпочтение «инкорпорации». Такой термин на момент событий использовала также британская внешнеполитическая служба.

«Дипломатичен, не слышит того, чего не хочет слышать», - неофициально говорят о своем партнере латышские историки. В этих особенностях автор убедился и во время короткого интервью, которое состоялось в конце ноября, когда Александр Чубарьян находился в Риге вместе с другими входящими в двустороннюю комиссию российскими историками.

Из российских СМИ складывается впечатление, что интерес к Латвийско-российской комиссии историков только у латвийских журналистов.

Нет, в России интерес к этой комиссии есть. У различных слоев населения. Нас поддерживает также руководство российского государства. Перед поездкой в Ригу у меня была беседа с руководителями (российского) МИДа. Они очень следят за этим и считают комиссию полезным делом. Так же считают Российская академия наук, университеты. Интерес к нам есть и в обществе. Как вам, наверное, хорошо известно, есть у нас и такие люди, которые критично относятся к латвийско-российским историческим связям. Их интерес негативного характера.

В «Парламентской газете» от 19 ноября вы высказались, что в постсоветских странах время в составе Российской империи и СССР характеризуют, как «колониальный период». Не заметил, чтобы в Латвии это кто-то называл бы так…

Как президент Международной ассоциации институтов истории стран СНГ могу сказать, что так это так называют. В Узбекистане, Грузии, теперь и в Молдове это время называют «колониальным». Я не говорю о Латвии, но там, в странах СНГ, эта идея сейчас популярна. В их учебниках имперское время так и отделено - «колониальный период».

На одном из российских интернет-порталов я наткнулся на риторический вопрос читателя: «Как же получилось, что в наши дни все граничащие с Россией государства в Советском Союзе и России исторически видят только агрессора и оккупанта?».

Ну, это не правда. Например, Польша нас оккупантами не считает. Знаете, если я вам сейчас начну перечислять, на скольких российских интернет-порталах меня критикуют за слишком мягкое отношение к Латвии... Наверное, на эти вещи не надо обращать внимание.

Вы сейчас в России продвигаете идею о специальном учебнике по вопросам Великой Отечественной войны (1941-1945), потому что учебные пособия нужно сделать более патриотичными. Однако участие СССР в войне ознаменовано не только геройством. Были вещи, за которые стоит стыдиться…

Я этот учебник отношу к странам СНГ, к тем советским республикам, которые вместе воевали в годы Великой Отечественной войны. Конечно, ничего красивого в войне не было. Война была жестокой и ужасной. У нас недавно вместе с белорусскими и украинскими историками вышла работа в двух томах «1941: земля в огне» о начале войны. Продолжим о 1942 и 1943 годах. Великая Отечественная война - это общая тема для всех стран СНГ. У Латвии, Литвы и Эстонии на это время свой взгляд. Ну, это ваше дело. В Молдавии тоже часть историков считают, что их страна как государство во Второй мировой войне не участвовала.

- А как с « неудобными» вопросами о действиях Красной армии? Много ли ваша молодежь узнает об этом?

Мы ведь изучаем все! И о репрессиях, и о заградительных отрядах на фронте, и о ГУЛАГе времен войны. Все! Даже с немцами мы пишем совместное учебное пособие. Там немцы так и признают, что Сталинград для них является символом поражения, а для русских - символом победы.

- Я имею в виду то, что красноармейцы делали на территории Германии…

А что они такого делали?! А что немцы делали на территории Советского Союза? Ну, что вы!..

- Я говорю об изнасилованиях женщин.

Ну, были такие случаи. Кто знает, сколько?

- Сами немцы говорят - два миллиона.

Нет! Это глупости!.. Знаете, это так аморально. Сейчас этим людям (кто пострадал) по 70-80 лет. У них дети. Они вовсе не хотят, чтобы их имена назывались. Конечно, такие вещи были. Мы вместе с австрийцами издали книгу «Красная армия в Австрии». Там есть все факты. Если были заявления, виновных судили. Были приговоры. Я не отрицаю, что эта была трагичная сторона дела.

- Вопрос: рассказывается ли это российской публике, или же она живет только представлениями о героизме.

Может быть, народ о каких-то эпизодах знает меньше.

Совместный сборник документов Латвийско-российской комиссии историков планируется к 2014 году. Если учесть, что второй том сборника документов Литовско-российской комиссии из-за различия во взглядах уже задержан на три года, не слишком ли это оптимистичный срок?

Будем надеяться, что все будет хорошо. С Литвой было сложное дело. Согласование проходило тяжело. Но это не моя и не наша (России) вина. Том уже полгода как завершен и находится у литовцев. В марте все согласовали. Но у них не было денег на издание. Теперь сопредседатель комиссии Арвидас Никжентайтис мне позвонил и сказал, что деньги есть, потому что в этот вопрос вмешался МИД Литвы, и дело пошло.

- У вас была комиссия по противодействию фальсификации истории во вред интересам России...

Теперь ее больше нет. Просто нет.

- Насколько я понимаю, вместо нее восстановлено Российское историческое общество царских времен.

Ну, не говорите о вещах, о которых вы не знаете! Комиссию по фальсификации ликвидировали. Российское историческое общество - это продолжение распущенного в 1917 году Императорского общества русской истории. Противодействие искажению исторических фактов - это только часть задач общества. Объем его работы огромный, а борьба против фальсификации только маленькая часть задач. Так как я был членом комиссии по борьбе с фальсификацией, то должен сказать, что комиссия не вмешивалась в чью-либо работу. Она издавала свои книги, а самое большое заседание комиссии было посвящено облегчению доступности архивов.

Ну, что мы будем говорить о комиссии, которой больше нет! Хорошо, есть люди, которые еще используют термин «фальсификация истории», но я как сопредседатель Российского исторического общества его не использую, и председатель общества Нарышкин не использует.

- Какие вопросы истории сейчас увлекают жителей России?

Их много. У нас выходит огромное множество исторической беллетристики, и мне это нравится. Люди ищут в истории ответы на проблемы сегодняшнего дня. Аналогии. Сейчас большой спрос на Россию 18-19-го веков. Интерес к реформам, которые в то время проводились. В СССР ведь нельзя было говорить ни о них, ни о русской интеллигенции, ни об императорах, потому что они были «враги». Еще большой интерес к истории древних времен и Средневековью. И это не только касательно России. Для нас как для профессионалов самый сложный вопрос все-таки в том, что писать о последних 20 годах истории России. Когда так много мнений, трудно писать. Соратник Мао Дзедуна Джоу Энлай в свое время заявил, что еще не пришло время писать о Великой Французской революции, потому что прошло «только» 150 лет.

Ваше желание включить Первую мировую войну в поле зрения двусторонней комиссии историков тоже можно отнести к интересу российской публики к этому вопросу?

Вспышка интереса к Первой мировой войне не только у нас, но и во всем мире. Накануне столетия начала этой войны правительство Англии назначило специального представителя. В Германии тоже есть интерес.

Для России это «забытая война». У нас нет ни одного памятника жертвам Первой мировой войны, хотя они есть почти в каждом маленьком городе Европы. Во времена СССР об этой войне забыли, потому что она не соответствовала советским идеологическим стереотипам. Джордж Кеннан говорил: все, что случилось в 20-м веке с Европой, происходит из Первой мировой войны.

- И что вы в этом контексте хотите от Латвии?

Организовать совместную конференцию! Профессор Айварс Странга эту идею поддержал и выдвинул несколько очень интересных вопросов, которые актуальны для Латвии: во-первых, беженцы, которых было огромное количество; во-вторых, высылка евреев; в-третьих, создание независимой Латвии. Я с этой мыслью полностью согласен.

Перевод: Лариса Дереча.

Научный руководитель Института всеобщей истории РАН, Сопредседатель Российского исторического общества академик , ставший одним из свидетелей Великой Отечественной войны, поделился своими воспоминаниями и рассказал о том, как сейчас оценивают события 1941-1945 годов.

В статье, которая опубликована на сайте «Известий», он сказал о вкладе советского народа в победу и беспрецедентной роли антигитлеровской коалиции, объединившей государства с диаметрально противоположной идеологией перед лицом общего врага.

«Я помню то солнечное тёплое утро, когда в 12 часов дня по радио тогдашний глава правительства Вячеслав Молотов объявил о вторжении нацистской Германии на территорию Советского Союза. Мы были за городом, близ Москвы, и в тот же день вечером возвращались в столицу. Я никогда не забуду ту гнетущую тишину, которая была в переполненной электричке. Для подавляющего большинства советских людей предшествующие месяцы были наполнены тревогой и ощущением опасности и угрозы войны, но всё же её начало было шоком для всего народа. Несмотря на локальные конфликты (типа советско-финской войны или столкновения с японцами на Дальнем Востоке), советский народ жил в мирном, привычном режиме», - пишет в своей статье академик Чубарьян.

По его словам, 22 июня 1941 года разделило историю нашей страны и историю всего XX века. Главный вопрос, которым задаются сейчас исследователи: все ли было сделано для того, чтобы предотвратить войну или во всяком случае подготовиться к её началу в 1939-1941 годах? Как отмечает автор, эйфория от подписания советско-германского пакта о ненападении сменилась уже во второй половине 1940 года: уже тогда советское руководство приняло новые программы вооружения, реализация которых была намечена на 1943 год.

«В памяти и тяжёлые поражения советских войск в начале войны. Но для всех нас остаётся исторической правдой, что страна выстояла, что было проведено беспрецедентное в мировой практике перемещение промышленности в восточные районы страны, - продолжает учёный. - И уже с конца 1941 года и особенно в 1942-1944 годах началось победоносное наступление советских войск. Были Сталинград, ставший историческим рубежом в истории Второй мировой войны, Курская битва и освобождение всей страны от нацистских оккупантов».

Несмотря на очевидную роль СССР в победе над фашизмом, в мире не стихают споры о роли, которую сыграл Советский Союз в этих событиях. Зачастую эту роль пытаются приуменьшить, а некоторые историки и вовсе ставят Гитлера и Сталина в один ряд руководителей тоталитарных режимов, ссылаясь на то, что СССР устанавливал свою власть на освобождаемых территориях. Однако, как пишет академик Чубарьян, факт освобождения этих стран «навсегда останется неоспоримым», и не стоит забывать, что «в формировании режимов в этих странах участвовали граждане и политические деятели этих государств». При этом современные исследователи отнюдь не обходят тему репрессий и отрицательных сторон политики Сталина, что крайне важно с точки зрения объективности и оценки событий прошлых лет.

«Для нашей страны память о войне — это не только блистательные победы советских войск, но и тяжелейшая жизнь и работа людей в тылу; это страдания миллионов людей в оккупации, это и трагедия плена. Мы сегодня раскрываем истории и тех, кто сотрудничал с нацистами. Естественно, мы осуждаем и продолжавшиеся репрессии внутри страны против невинных советских людей», - отмечает далее Александр Чубарьян.

Несмотря на это, резюмирует академик, события военных лет стали беспрецедентным примером сотрудничества диаметрально противоположных по своим взглядам государств перед лицом общей опасности. В мировую историю навсегда войдут и символическая встреча на Эльбе, и конференции лидеров антигитлеровской коалиции в Тегеране, Ливадии и Потсдаме. А Нюрнбергский процесс, где выносились приговоры нацизму как системе и её главным вдохновителям, стал демонстрацией единства и целостности мировых держав в общей оценке происходящего.

«Мы живем сегодня в сложном и противоречивом мире, когда сталкиваются разные тенденции и различные политические интересы и намерения. И в этой трудной обстановке обращение к истории должно помочь найти общие подходы и решения, которые также были найдены в годы Второй мировой войны. А для повседневной жизни нашей страны память о трагедии войны и величии победы должна сопровождаться напоминанием об этом нашей молодёжи в школе и высших учебных заведениях, в литературе и искусстве», - считает Александр Чубарьян.

Свою лепту в общую победу внёс, без преувеличения, абсолютно каждый житель Советского Союза - трудился ли он в тылу, встречал ли врага на передовой или противостоял ему в составе партизанских отрядов. И потому в описании истории военного периода особое место исследователи сейчас отводят отдельному человеку, его повседневной жизни в годы Великой Отечественной.

Память о войне побуждает не забывать о величии подвига советского народа и роли СССР в разгроме фашизма - заключает академик Чубарьян.

В 1955 г. с Александр Оганович отличием окончил исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова , а затем и аспирантуру Института истории АН СССР. В 1959 г. защитил кандидатскую диссертацию по истории Брестского мира.

Учителя: доктор исторических наук, профессор Георгий Назарович Голиков; академик АН СССР Владимир Михайлович Хвостов.

Область научных интересов:

История международных отношений,

История внешней политики России,

История ХХ столетия,

История идей в контексте европейской истории.

Преподавательская деятельность:

В начале 1990-х гг. возникла идея создания отдельного университета при РАН, который бы смог частично восполнить недостаток гуманитарного знания в российском обществе. Таким образовательным учреждением в 1992 г. стал Российский центр гуманитарного образования (РЦГО). В 1994 г. РЦГО (с 1998 г. - Государственный университет гуманитарных наук, с 2008 г. - Государственный академический университет гуманитарных наук) получает статус государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования - Университета и его первым ректором становится А.О. Чубарьян, одновременно выполняющий обязанности декана исторического факультета этого университета.

С 2014 г. Научный руководитель

Членство в научных организациях, Советах, Комиссиях:

1970-1991 гг. Вице-президент и председатель Национального комитета историков СССР (с 1991 г. Национальный комитет российских историков),

С 1973 г. Вице-президент Международной ассоциации современной истории Европы,

1990-2000 Член Бюро и вице-президент Международного комитета исторических наук,

1996-2006 Президент Российского общества историков-архивистов,

С 2004 г. Президент Международной Ассоциации институтов истории стран СНГ,

С 1997 г. Сопредседатель Международных совместных Комиссий историков России и Австрии; России и Германии; России и Латвии; России и Литвы; России и Румынии; России и Украины,

1999-2007 гг. Председатель Экспертного совета по истории ВАК РФ,

C 2007 г. Руководитель Научного совета некоммерческой организации Фонд «Всемирная энциклопедия путешествий»,

С 2007 г. член Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ,

2009-2011 гг. Член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России,

С 2011 г. Председатель Всероссийской общественной организации «Ассоциация учителей истории и обществознания»,

2001-2012 гг. член Совета по науке, технологиям и образованию при Президенте РФ,

Член Российского совета по международным делам и Российского Пагуошского комитета при Президиуме РАН.

Участие в Редколлегиях научных изданий.

Главный редактор периодических изданий:

Главный редактор обобщающих коллективных научных трудов:

История Европы в 6 томах,

Всемирная история в 6 томах,

Российская историческая энциклопедия в 18 томах.

Председатель научно-координационного Совета федерального портала История.РФ .

Почетный доктор ряда российских и иностранных университетов и академий, избран членом Королевской Норвежской Академии (1996), Национальной Академии Армении (2000 г.), Королевской Шведской Академии словесности, истории и античности (2013).

Брестский мир. 1918. М.: Наука, 1963. 246 с.

Европейская идея в истории. Проблемы войны и мира. М.: Международные отношения, 1987. 352 с.

Europa-Konzepte. Von Napoleon bis zur Gegenwart. Ein Beitrag aus Moskau. Berlin, 1992. 230 s.

European Idea in History in the Nineteenth and Twentieth Centuries. A view from Moscow. London, 1998.

Европа в XX веке: История и перспективы. N.Y., 2002.

Российский европеизм. М.: Олма-пресс, 2006. 416 с.

Канун трагедии. Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 - июнь 1941 года. М.: Наука, 2008. 476 с.

XX век: взгляд историка. М.: Наука, 2009. 563 с.

La Russie et l’idée Européenne. Paris, Éditions des Syrtes, 2009. 306 p.

Как известно, история — это наука, являющаяся наиболее зависимой от «времен и нравов». Те, кто выбирают ее изучение делом всей жизни, вынуждены с этим считаться. Особенно сложно приходится ученым, деятельность которых приходится на периоды резких изменений политического и экономического курса государства, где они живут.

Одним из тех, кто успешно прошел все испытание, сохранив лицо и уважение коллег, в том числе за рубежом, является академик Чубарьян.

Семья

Чубарьян Александр Оганович появился на свет в Москве, 1931-м году, в армянской семье. Отец историка — Оган Степанович — был библиотековедом, пользующимся известностью в научных кругах далеко за пределами Советского Союза. О. С. Чубарьян написал множество книг, имел степень доктора педагогических наук. В течение 10 лет он занимал пост главного редактора сборника «Библиотеки СССР», а с 1969 по 1972 год был и. о. директора библиотеки имени В. И. Ленина. Интересный факт — находясь на лечении в одном из госпиталей блокадного Ленинграда, молодой ученый регулярно сбегал оттуда, чтобы пару часов поискать информацию в библиотеке им. М. Салтыкова-Щедрина для своей диссертации, посвященной появлению первых технических книг России в эпоху Петра Первого.

Учеба

В 1955 году Чубарьян Александр Оганович окончил исторический факультет МГУ с отличием, а спустя 4 — аспирантуру Института истории АН СССР. Для своих дипломной работы и диссертации на соискание степени молодой ученый выбрал тему, раскрывающую некоторые подробности подписания Брестского мира 1918 года.

Карьера

В 1958 году Чубарьян А. О. был зачислен на должность в Институт истории (ИВИ РАН). Там он проработал вплоть до 2015 года, т. е. более 57 лет. Последние 18 ученый был директором ИВИ РАН.

В 1971 году Чубарьян стал доктором исторических наук. Его диссертация касалась изучения роли В. И. Ленина в формировании советской внешней политики.

В числе других научных и карьерных достижений Александра Огановича можно назвать деятельность в качестве ученого секретаря отделения истории АН СССР, преподавание в МГИМО и Дипакадемии МИД.

В 1994 году Чубарьян Александр Оганович стал членом-корреспондентом РАН (академик c 2000 года).

Общественная и научная деятельность

Ученый долгие годы был вице-президентом Международного комитета исторических наук, членом Комиссии, занимающейся вопросами религиозных объединений, сопредседателем рабочей группы российских и австрийских историков, первым ректором ГАУГН и пр.

Книги и публикации

Чубарьян А. О. является автором более трехсот пятидесяти научных трудов. Среди них особый интерес вызвали книги «Европейская идея в истории в 19-20 веков» (издана в английском и немецком переводах в Великобритании и ФРГ), «Брестский мир», «Европа в 20 веке: история и перспективы» и пр.

В 2006 году был издан учебник истории под авторством А. Чубарьяна, Е. Пивовара и А. Данилова. Он стал предметом споров среди педагогов и общественных деятелей. Дело в том, что некоторые рецензенты усмотрели в нем возврат к политическим представлениям, сложившимся в 1920-е годы. В частности, по мнению критиков учебника, одним из авторов которого является Александр Чубарьян, история СССР в период культа личности в нем показана как результат классовой борьбы, нарастающей по мере продвижения страны к социализму.

Ордена

Заслуги ученого перед страной и мировой исторической наукой не раз были отмечены высокими отечественными и зарубежными госнаградами. В частности, Чубарьян Александр Оганович является кавалером орденов:

• «Знак Почета» (1976 год);
• Французского Почетного легиона;
• «За заслуги перед Отечеством» (2006 год, 4-й степени);
• «Святого Григория Шестого» (Ватикан);
• Германский офицерский крест;
• (Российская Федерация) (1999 год).

Сегодня, несмотря на весьма преклонный возраст, ученый продолжает исследовательскую работу. В отличие от большинства своих консервативно настроенных ровесников, он считает Интернет даром и активно пользуется этим инструментом. На данный момент в сферу его научных интересов входят проблемы гуманитарного знания в нашей стране и современном мире, проект открытия ЦКН, который должен объединить биологов, психологов, генетиков, лингвистов, нейрофизиологов и историков, а также вопрос влияния исторического прошлого Европы на ее будущее.